– Слушаюсь, командир, – нейтральным тоном ответилаАнка.

Осуществить задуманное удалось без малейших проблем – онипросто-напросто пересекли рощицу, потом обширный пустырь, заваленныйразнообразным хламом, а там уже начинались городские предместья. Несмотря наранний час, таксисты выехали сшибать денежки, и Мазур с Анкой довольно быстроостановили раздолбанный «шевроле» с тощим веселым водителем, у которого они,ручаться можно, не вызвали ни малейших подозрений, – мало ли таких парочекпоутру, усталые и потасканные, возвращаются домой после веселой ночи...

Дома их тоже не поджидали скверные неожиданности – поселокаккуратных коттеджиков еще дрыхнет, тишина и совершеннейшее безлюдье, ни единойживой души...

Все секретки, заложенные Мазуром, оказались нетронуты, никтов их отсутствие в жилище не проникал. Собирать особенно было нечего, вещи ещевчера собрали в две невеликих сумки. Оставалось лишь пройтись везде, где моглиостаться отпечатки. Анку эти следы нисколечко не волновали – ну, понятно, онаработала, если можно так выразиться, совершенно частным образом, а вот у Мазурапробудился старый рефлекс, по возможности уничтожать пальчики везде, где этовозможно. Как-никак он все же оставался на прежней службе в немалой должности.Может получиться неудобно...

Операция была нехитрая – брызнуть любым аэрозолем – в домикемасса освежителей воздуха и прочих бытовых мелочей, – протереть носовымплатком, и готово...

Мимоходом он включил телевизор – чисто механически, вряд лисенсационная новость, которую Егор держал исключительно для собственныхкорыстных целей, могла выплеснуться...

А вот поди ж ты!

Мазур моментально опознал в левом верхнем углу экранаэмблему одного из местных телеканалов – они уже его смотрели с напарницей.Диктор пулеметной скороговоркой частил на зубодробительном местном наречии,сливавшемся для Мазура в одну-единственную бесконечную фразу, но не было нуждычто-либо понимать: на экране красовался «Орион» – пламя уже задушили, лишькое-где из иллюминаторов сочатся тонюсенькие струйки дыма. Камера резко прянулав сторону, крупным планом наезжая на вскрытый продолговатый ящик, похоже,пластиковый, темно-зеленого цвета. Крышка сброшена, и внутри на двух аккуратныхподпорках во всей своей хищной красе простерлась «Синяя ведьма», моментальноопознанная Мазуром. Черная маркировка на боковине ящика соответствует, это немуляж, доподлинная «Ведьма», то-то прилетело бы президенту, по полнойпрограмме...

Камера дернулась вверх и надолго задержалась на осанистомчернокожем офицере в безукоризненном камуфляже, с золотыми офицерскимипричиндалами на алых погонах. Его благородие смотрел орлом, держался соколом,горделиво и молча позируя на фоне ящика, – а за его спиной служивые неслипо трапу на берег второй такой же, еще запечатанный. Без сомнения, это и былтот самый подполковник, засидевшийся в этом звании, как Новодворская в девках.

«Самое смешное, – мимолетно подумал Мазур, – чтоэтот сукин кот и точно, поощрений и повышений огребет немерено. Дело серьезное,как ни смотри: иностранное судно с серьезными ракетами в трюме, никакойинсценировки и туфты...»

Но ведь эксклюзив на съемки оставался за Егором? Естьподозрения, что вновь, в который раз в истории человечества, имела местоинтрига, кто-то кого-то кинул, повел свою игру...

Анка свистнула сквозь зубы – тихо, резко. Мазур поднялголову, проследил за движением ее подбородка, кинулся к окну.

Прямо к входу деловой походкой двигалась целая орава – троечернокожих в униформе и касках, с короткими шведскими автоматами, еще один,тоже черный, тоже в форме, но в фуражке вместо каски, с кобурой на поясе, вбелоснежных перчатках, и еще двое белых, в цивильном...

Бросившись ко второму окну, он грустно констатировал:замуровали, демоны... Еще несколько обмундированных – он слабо разбирался вздешней форме, понятия не имел, армия это, полицаи или какая-нибудьконно-водолазная жандармерия – проворно оцепили домик, и с ними маячил еще одинбелый, весь из себя гражданский...

Буквально через пару секунд Мазур распорядился:

– Я на ногах, а ты лежишь, пьяная в жопу! Ясно?

Все же она была классная напарница – в ъ е х а л амоментально, одним рывком сорвала через голову платьице, плюхнулась в постель,поставив рядом полупустую бутылку виски, живописно разметалась, небрежноприкрывшись простыней. Сам Мазур сел в кресло подальше от нее и закурил. Креслостояло так, что он оказался спиной к стене, и все, кто хотел бы с нимбеседовать, непременно встали бы спиной к живописной девице – а вот этого,Мазур уже успел усвоить, и врагу не пожелаешь...

Еще через несколько секунд в дверь заколотили классическимполицейским стуком, одинаковым под любыми широтами и на всех континентах, кромеразве что Антарктиды, где по известным причинам как с полицией, так и скриминалом обстояло никак.

– Войдите! – крикнул Мазур.

Особенного беспокойства у него не было, а также ираздражения на себя. То, что их здесь все же приловили, было случайностью изразряда тех, которых избежать невозможно. А значит, винить себя не в чем. Ужесли эта свора объявилась, неведомо как прознав место дислокации, то и на путик владельцу лодки могли с тем же успехом произойти схожие неприятности.

Но главное – ручаться можно, их не искала и не ловила ниодна здешняя серьезная контора как таковая. Чья-то самодеятельность, а этооткрывает широчайший простор для маневра, и возможности предоставляет нехилые.Вообще-то здесь, в Джале, имелся дельный и под самую маковку заряженныйденьгами адвокат, который взялся бы их вытаскивать из любых неприятностей, новсе равно, профессиональная честь требует, чтобы они ушли сами, собственнымиусилиями, на своих ногах, как говорится. И потом, перед помянутойсамодеятельностью любой адвокат (и даже министр внутренних дел) бессилен,потому что разборка пойдет не по закону, а по понятиям. А понятия, господа мои,они и в Африке понятия...

Авангардом в комнату целеустремленно вломилась парочкакамуфлированных негров с автоматами. Картинно встали по сторонам двери, наведяавтоматы на Мазура, – возможно, им это казалось очень круто, но сам Мазурлишь поморщился от столь дурного вкуса.

Потом вошел тот, в фуражке, щеголявший белоснежнымиперчатками, а уж за ним объявилась троица бледнолицых – то есть они, конечно,загорели так, что сразу видно, в Африке не со вчерашнего дня. Но все равно, бледнолицыеони, или уже кто?

Несколько секунд стояла напряженная тишина. Потом один избелых – единственный из этой троицы с усами, холеными, едва ли не запорожскими– кивнул офицеру, а тот, в свою очередь, что-то громко и повелительно рявкнулсвоим на местном наречии. Те моментально улетучились. Мазур видел в окно, чтовся эта банда по-прежнему торчит вокруг коттеджика.

В руках у троицы моментально появились пистолеты – чтохарактерно, все до единого с глушителями. Чтобы прояснить ситуацию, Мазурсказал по-русски: