Когда стены подсохли и были признаны мной достаточными для тестирования, настала очередь «каменщиков». Вооруженные кирками, они боязливо подходили к моему творению и под грозным взглядом жреца слабенько ударяли в стену. Пришлось забрать у одного из них кирку и, помня о третьем законе Ньютона, вполсилы рубануть стену. Руки у меня тряхануло, но не отбило, так что для порядка еще несколько раз стукнув в стену, от которой откалывались лишь небольшие кусочки, я вернул инструмент хозяину.

Но их попытки, не подкрепленные моей силой и грибами, кроме небольших лунок, не давали результатов. К тому же их инструменты стали вязнуть в волокне, что было проложено для связки щебня.

«Как же они долбят скалы? – удивлялся я их потугам. – Они ведь работали каменным инструментом, в день по чайной ложке отковыривая породу».

– Достаточно, – прервал я их труды, и когда усталые, тяжело дышавшие кобольды посмотрели на меня, я спросил: – Достаточно надежное, чтобы укреплять туннели?

Старший из «каменщиков», который не принимал участие в этой вакханалии, а стоял и внимательно смотрел за мучениями коллег, осторожно покосившись на жреца, спросил меня:

– Великий, а состав можно сделать более прочным?

Его вопрос удивил меня, но я решил ответить, пока жрец не применил средство «демократизации».

– Да, если использовать песок, оставшийся после вулканической деятельности, а также армируя бетон не волокном, а железными прутами, можно сделать строения вообще нерушимыми.

– Насколько нерушимыми, Великий? – продолжал допытываться кобольд.

– Ты скажи, что ты имеешь в виду, а я скажу, выдержит ли железобетон, – пожал я плечами.

– Если мы станем копать землю, а не твердую породу, которую не нужно укреплять, кольца из этого материала будут достаточно крепкими, чтобы выдержать давление толщи над нами?

Я задумался.

«Вон что он хочет делать! Додумался до передовой технологии строительства туннелей».

А ведь правда, если встречалась скальная порода, которую нельзя обойти, начинались проблемы и уменьшалась проходка за день, но зато туннели становились самонесущими, и укреплять их не было нужды. Теперь же, если копать все время в земле, обходя скальные породы, при этом укрепляя своды не кольцами, так как их транспортировка будет затруднена, а четырьмя дугами, которые можно потом скрепить между собой бетоном, пожалуй, это будет оправданно и быстро. Ведь от того места, где мы сейчас начали копать, до ближайшего тайного пути гномов приличное расстояние, так что нужно будет озаботиться большим количеством материала для бетона, хотя, как заверили меня местные, с известняком, песком и вулканическим туфом нет никаких проблем.

Посмотрев на кобольдов, которые ждали ответа, я озвучил свои мысли, на что они, конечно же, отреагировали привычным образом, упав на колени и начав молиться, словно это я, а не один из них предложил хорошую идею.

– Жаль, конечно, что так мало народа в селении, – посетовал я Грыху, когда мы удалились в его дом, оставив «каменщиков» с новой игрушкой, – придется смириться с медленной проходкой, в туннеле одновременно не может работать много кобольдов.

– Если бы удалось убедить жрецов соседних селений помогать нам, но это невозможно, в наших Богов больше никто из них не верит, – огорошил меня жрец.

– Так, погоди, погоди, – я от неожиданности не сразу понял, о чем речь, – ты хочешь сказать, что ваше селение не единственное? Есть еще кобольды?

– Да, конечно, – он удивленно на меня посмотрел, – просто мы живем далеко друг от друга и практически не пересекаемся, так изредка проходчики встречаются, прокапывая туннели.

Он продолжал говорить, а я ругал себя последними словами, действительно с чего я решил, что обнаруженная мной раса присутствует в этом мире в виде единственного поселения под землей? Просто так исторически совпало, что мастера клинков взаимодействовали только с этим поселением, но ведь и правда могли существовать и другие кобольды.

«Хорошо, торопиться пока не будем, – решил я, едва мои мысли по дальнейшему захвату этой расы начали формироваться в голове. – Нужно для начала разобраться со всем, что тут есть, а уж потом изображать из себя подземного Александра Македонского».

Следующие несколько недель были посвящены тому, что я показывал, как построить печь для обжига известняка, чтобы получить известь, какой состав бетона лучше подходит для заливки в опалубки, и поэкспериментировал с туфовым песком, который оказался лучше обычного. Бетон с таким песком получался более прочным, что, конечно же, не могло не радовать. Определившись с теми, кто будет копать новый туннель, а также показав старшим из них направление и примерное расстояние, я распорядился осторожно обращаться с деревянной опалубкой, поскольку ее запасы были ограничены, привезенных досок было не очень много, и если они начнут ломаться, новые взять просто неоткуда. Тут же оказалось, что я вообще зря вез их с собой в таком количестве, кобольды быстро научились делать опалубку из привычного им каменного сланца, пусть не такого удобного, как дерево, для крепления, но в сборном виде «шип в шип» для литья одних и тех же дуг подходил идеально. Бетон с ним не слепился, так что отслаивать каменные плиты друг от друга кобольды с железными инструментами и зубилом научились на раз, с их-то опытом изготовления каменных перекрытий и подпорок!

Очень скоро технология была многократно обкатана, опробована в деле и признана всеми каменщиками божественной. Я сам сходил и посмотрел, как дела с укреплением начала нового туннеля, и хоть нам было далеко до гладкости и плотности того, через который я попал сюда, но все же это выглядело несравненно лучше и красивее прежнего. Не только я, но и они сами восхищались гладкими и прочными сводами, которые образовывали бетонный рукав на всем протяжении туннеля. Я понял, что могу больше не присутствовать на рытье и заняться наконец своими делами, собственно, ради чего я сюда и спустился впервые – ковать легендарное оружие, поскольку эти вроде бы нужные вещи, что я сейчас делал, отвлекали меня от главного. Хотя я вынужден был признать, что без этих «мелочей» приступать к спокойной ковке и экспериментам было бы невозможно.

Выбрав себе из «каменщиков», ибо я заметил, что они оказались самыми несуеверными из всего населения, двадцать особей в качестве постоянных помощников, я направился в свою пещеру, нагрузив их мешками с нужными мне материалами и провизией. Я постарался учесть все нюансы, чтобы, зная подземные реалии, приготовить необходимые инструменты и материалы на поверхности, на которой второй раз я окажусь не скоро.

Дойдя до своей кузни, я приказал разгружать мешки. Сам же стал распаковывать главное, что я приготовил для облегчения работы в подборе нужной степени науглероженности железа – шамотные тигли, которые я изготовил с помощью гномов, но перед этим всех здорово погонял, чтобы мне нашли приемлемую огнеупорную глину. К сожалению, белой я не нашел в этой местности, но голубую раздобыть удалось. Я собирался попробовать делать эти тигли на поверхности, где у меня были нужные материалы и рабочие руки в избытке, чтобы под землей иметь готовые ну, или в крайнем случае, уметь их изготовить из того, что окажется под рукой, но уже умея их делать и не натыкаться на проблемы и преграды при первых пробах производства. Лучший состав, который я смог подобрать для тиглей – это смешение голубой глины с порошком древесного угля, в пропорциях один к одному и добавление в этот состав рубленого конского волоса, я когда-то давно слышал от деда, что так делали для повышения стойкости полученной керамики к растрескиванию из-за получившихся полостей после выгорания конского волоса. К сожалению, температуры плавления железа, чтобы полностью проверить мои тигли после просушки, не нашлось, и я проверил их только на той температуре, что была мне доступна в гномьих горнах на каменном угле с поддувом. Получаемая там температура была немного ниже плавления металла, максимум девятьсот-тысяча градусов, до нужной тысячи шестисот было еще далеко, так что оставалось только надеяться, что получившиеся тигли не расплавятся вместе с железом, когда я спущусь вниз.