30-й армейский корпус вместе с 132-й (генерал-майор Линдеман (скончался 20 июля 1944 г.), участвовал в заговоре против А. Гитлера в июле 1944 г. По некоторым сведениям, 22 сентября 1944 г. скончался в берлинской тюрьме от полученных при аресте гестапо ран. – Пер.) и 170-й (генерал-майор Зандер) пехотными дивизиями, а также 8-й румынской горнострелковой бригадой получил приказ отбросить назад высадившиеся в Феодосии многочисленные силы противника и снова захватить город. Обе пехотные дивизии, сильно измотанные в наступлении на Севастополь, должны были сначала с трудом пробираться через непроходимую грязь, возникшую вследствие оттепели, в новый район сосредоточения и развертывания сил – около 20 км к западу от Феодосии. При оттепели наступление было невозможным, и вначале удерживался рубеж отсечной позиции против десантов под Феодосией.

Схема 11. Зимние бои под Феодосией и Судаком 15–29 января 1942 г.

В румынские части был включен немецкий личный состав: мера, хорошо оправдавшая себя. Румыны сами по себе – храбрые и нетребовательные солдаты, которые при правильном руководстве и достаточном вооружении хорошо сражаются, но им не хватает, прежде всего, младших командиров. Корпуса унтер-офицеров в нашем понимании у румын не было. Это существенный недостаток, так как почти не было в наличии командиров отделений и взводов. Корпусу нужно было учитывать это обстоятельство в боевых условиях. Румынские горнострелковые бригады были использованы в направлении главного удара на правом фланге в качестве сопровождения атаки. Только с наступлением морозов и снежных осадков в середине января 1942 г. наступление стало возможным. Советские войска смогли высадить около шести дивизий (численность и оснащение советской стрелковой дивизии было существенно меньше таковых в немецкой дивизии. – Ред.) с танками. Севернее нашего 30-го армейского корпуса находился немецкий 42-й армейский корпус (генерал пехоты Маттенклотт) с полутора немецкими дивизиями, так что в распоряжении командования имелись только три с половиной немецкие пехотные дивизии с немногочисленными штурмовыми орудиями, без какой-либо танковой поддержки. В начале наступления (при 15 градусах мороза и снежном покрове около 20 см) 170-я пехотная дивизия нанесла удар по сильному противнику, который закрепился на просторной, непросматриваемой дюнной местности. Здесь происходил чисто «пехотный» бой, и даже ближний бой, потому что непросматриваемость территории крайне затрудняла артиллерийскую поддержку. Если дюна захватывалась нами, то советская пехота, в большинстве случаев продвигаясь с охватом, снова и снова наносила контрудары, которые имели различный успех, и вытесняла немцев с высоты дюны. Вначале в этих боях, в которых наши гренадеры столкнулись с непривычной тактикой, несли большие потери. В процессе приспособления к этой тактике на взятых высотах располагались только сравнительно слабые охранения и передовые артиллерийские наблюдательные пункты, зато на флангах сосредоточивались сильные резервы для контратаки, которые сразу вступали в бой, когда противник переходил в атаку. Таким образом мы могли удерживать высоты дюн и захватывать новые.

После того как дивизия овладела столь необходимыми артиллерийскими наблюдательными позициями для наступления на Феодосию, оно было сначала приостановлено. Соседняя дивизия (132-я пехотная дивизия) слева должна была перед захватом господствующей высоты 126 для артиллерийского наблюдения подавить несколько опорных пунктов. На них, прежде всего, концентрировался огонь артиллерии. Под прикрытием артиллерийского огня, сосредоточенного на этих опорных пунктах, а также дымовых снарядов передовые эшелоны наступавших войск смогли выступить без задержки. Они в результате быстрой атаки вместе с неоднократно показавшим себя в деле 213-м пехотным полком (полковник Хитцфельд) 42-го армейского корпуса захватили необходимую для артиллерийского наблюдения господствующую высоту 126 к северо-западу от Феодосии, которую занимал противник.

При этом штурмовые орудия, введенные в бой 213-м пехотным полком, оказали очень хорошую поддержку. Прежде чем развивать дальше наступление на Феодосию, нужно было в ожесточенных боях сначала занять населенные пункты, чтобы высвободить силы. Это удалось сделать в первый день наступления, и дорога на Феодосию стала свободной. Корпусу, осуществлявшему блокаду, еще под Евпаторией после отражения попытки высадить десант в его тылу, был придан обстрелянный в боях под Севастополем 105-й пехотный полк под командованием полковника Фридриха Вильгельма Мюллера (казнен) (в Греции в 1947 г. – Пер.).

После перегруппировки корпус на следующий день перешел в наступление на Феодосию. Была ясная, холодная, зимняя погода! Артиллерия имела превосходные возможности для наблюдения на постепенно поднимающейся в сторону Феодосии совершенно открытой местности. Она превосходно поддерживала наших пехотинцев. Это особенно было заметно после того, как командование корпусом приказало открыть рикошетный огонь, чему способствовала слегка возвышенная местность с замерзшей землей. К сожалению, стрельба с рикошетом часто слишком мало использовалась. Разрыв снаряда при рикошетировании на высоте от 5 до 10 м производит ужасное действие. Залегшие на склоне русские солдаты не выдержали этого огня и отступили к Феодосии. Наши пехотинцы смогли поддерживать высокие темпы наступления вплоть до самой Феодосии, где советские войска сильно окопались и отчаянно оборонялись. Однако войска противника не смогли сдержать натиск боевых групп наших пехотинцев, поддержанных штурмовыми орудиями. Феодосия, охваченная с севера и юга, была взята. На правом фланге нанесли удар румынские горнострелковые части и ликвидировали оставшиеся очаги сопротивления.

Феодосия выглядела ужасно. Здесь при неожиданной высадке большевиков в их руках оказались немецкие госпитали. Сотни немецких раненых лежали, облитые водой, погибшие от холода на морском берегу[1]. Население также сильно пострадало. Они были, прежде всего, совершенно запуганы советской военщиной и ее комиссарами. К сожалению, многим большевикам с их комиссарами удалось бежать в Крымские горы, усилив уже существовавшие там партизанские отряды, которые творили бесчинства в тылу наших войск.

Пока вокруг Феодосии шли последние ожесточенные бои, на южном побережье противник под Судаком высадил стрелковую дивизию. Для локализации десанта германское командование сначала смогло высвободить только один моторизованный пулеметный батальон (капитан фон Хиршфельд) с несколькими штурмовыми орудиями. Безусловно, нужно было помешать вражеской дивизии ударить во фланг наших наступающих войск. После быстрого падения Феодосии высвободились силы 170-й пехотной дивизии и 8-й румынской горнопехотной бригады. Усиленный немецкий пехотный полк и несколько батальонов румынской бригады получили от немецкого командования приказ, в соответствии с которым они должны были сбросить русскую дивизию в море. C большим напряжением сил этим частям удалось, пройдя через покрытые глубоким слоем снега и обледеневшие крутые склоны крымских гор с дивизионом румынской горной артиллерии, с восточной стороны внезапно ударить по флангу противника. Несмотря на все тяготы наступления, батальоны атаковали с ходу с крутых гор в направлении бухты и сбросили советскую дивизию в море. Стоя в воде, противник отчаянно оборонялся. Эвакуация большевистской дивизии на корабли была сорвана, массированной атакой она была уничтожена на берегу и в воде.