Компас, что ли Эвениза у него сперла? Или действительно в этом мире существует магия?

– А что на счет проклятия?

– Како тако проклятия?

– Ну, на базаре слышала… Про дом…

– А ты больше базарных сплетников слушай, они тебе еще и не то наговорят. Нет проклятия, и не было никогдась. Сама-то подумай, ведь живешь в доме и нишо.

Попытавшись еще задать несколько вопросов, я поняла, либо больше старушка ничего не знает о тех событиях, либо просто не желает рассказывать. А потому, наскоро договорившись, что ближе к вечеру внук лавочницы принесет мои покупки в Переговорный дом, я поспешила на выход. Чего терять время попусту, когда и без того дел прорва.

Я шла по уже знакомой мне дороге, стараясь сильно не запылить новенькие удобные сабо, но задумавшись, нет-нет да принималась шаркать ногами, как в детстве, оставляя за собой причудливые протяжные следы. А поразмыслить было над чем.

Бедный, бедный старичок Захарий! Сколько ему сейчас? Около пятидесяти? Ведь тридцать лет назад он успел и в силу войти, как говорила лавочница, и дело отца взять в свои руки, и даже надумать жениться. Хотя кто знает, возможно, на момент событий ему уже было лет сорок. В таком случае простая арифметика подсказывает, что сейчас примерно семьдесят. Впрочем, для двадцатилетней меня и пятьдесят выглядит много, можно сказать, глубокая старость.

И вот в таком возрасте жить одному! Ни одной родной души рядом! Отец умер, про мать и речи не шло, видимо, еще раньше отбыла в мир иной. Не удивительно, что он так долго по изменнице-невесте страдает.

Надо как-то ему помочь. Не могу же я его вот так бросить! Он-то меня на улице не оставил. И я его не оставлю. Чего бы мне это ни стоило, а выведу из депрессии!

Вот только как? Увлечь чем-нибудь? Но чем? Котенок или собачка здесь не подойдут. Требуется лекарство помощнее. Новая любовь? Но он для нее слишком старый. К тому же до сих пор от первой никак не отойдет. Вот ведь задачка. Дедушка-то незнакомый, а я и понятия не имею, чем он интересуется, или вернее, раньше интересовался, сейчас-то в прострации постоянно пребывает. И, самое обидное – спросить даже не у кого. Ну, что ж, поживем – увидим, со временем, без сомнения, возможность сама объявится, а уж я ее постараюсь не упустить.

Приняв решение, я более уверенно зашагала к дому.

И вернулась очень даже вовремя. Захарий стоял на пороге кабака и хмуро созерцал, как два мужичка шустро скидывали с телеги какие-то мешки.

– Это что ж вы творите, окаянные? – заголосила я издалека, на манер взаправдашней деревенской бабки, и рванула вперед. Бежать мне до кривобокой ограды еще оставалось порядочно. Но мужички услышали, замерли и вытянулись по струнке.

– Ни медяшки не заплачу за такую работу! – запыхавшись, подлетела к повозке, растопыренными пальцами убирая с глаз влажные от пота пряди волос. И наконец-то попала в поле зрения работничков. Меня удивленно и даже с некоторым презрением оглядели с головы до пят. М-да, важные здешние дамы не бегают по улицам растрепанными, а потому я мгновенно потеряла всякий авторитет в их глазах.

– Это как же, уважаемая, – принялся препираться один. Его жиденькая бороденка устремилась вверх, а впалая грудь изогнулась колесом. – Мы привезли? Привезли. Разгрузили? Все честь по чести! А остальное – не наша забота.

А вот так! Ну, вы у меня сейчас попляшете!

– Хозяин мне что обещал? – припечатала я. – Каждый мешочек аккуратненько спустить в подпол. А вы чего творите? Покидали у порога. Небось, все продукты смяли да попортили. Я еще у вашего хозяина за подобную работу возмещения потребую!

Но проповедь не возымела ожидаемого успеха. Бородатый побагровел и, сжавши кулаки, двинулся на меня. Вот так местный сервис! На мое счастье голос подал Захарий:

– Вы так и будете лясы точить, или все-таки закончите работу?

Вроде ничего такого не сказал, а мужичонка сдулся и обиженно запыхтел. Вот что значит росту под косяк и грозный вид. И вообще, здорово, когда за тебя есть кому заступиться. Я правда, сама до сих пор Захария побаивалась, но с тем трепетом, который он вызывал у мужичков, конечно, не сравнить.

Воспользовавшись заминкой, решила заглянуть в мешки – что привезли-то хоть. К моему облегчению доставка оказалась не овощей, а муки и крупы. Но грузчики, видимо, были наемные, и не в курсе, а потому здорово трухнули, что с них спросят за качество привезенного. Скоренько взвалили на каждое плечо по мешку и в ожидании вперились в меня.

Победно улыбнувшись, я махнула рукой в сторону открытой двери и принялась руководить доставкой товара до пункта назначения, то есть до подвала и деревянных ларей, показывая дорогу и контролируя исполнение.

Захарий по-прежнему изображал соляной столб на крыльце и лишь немного посторонился, когда я проходила мимо:

– А это…?

– Продукты. Ты же велел заняться нашим пропитанием, вот и купила, – на ходу ответила я, даже не притормаживая.

– Столько? – несколько растерянно уточнил Захарий.

– Нормальные люди вообще-то три раза в день едят, – не сдержавшись, огрызнулась я, но мой выпад не достиг цели, мужчина лишь пожал плечами и махнул мне рукой, мол, можешь продолжать в том же духе, только меня не беспокой.

Воля твоя, голубчик, пока не стану беспокоить, но чуть позже тебе придется-таки вернуться к жизни. Постепенно заражу удовольствием! А для начала вспомнишь вкус свежей домашней пищи, приготовленной с любовью моими умелыми ручками!

Проводив одних грузчиков, я оказалась вынуждена сразу же встречать других. Затем была доставка поленьев и постельного товара. Уже поздним вечером, рассчитавшись с последним посыльным и без сил рухнув на первый попавшийся стул, я поняла, что и сегодня мне не придется ничего готовить – просто нет сил. Зато утром, бог свидетель, оторвусь по полной программе!

Солнце еще только лизало первыми лучами макушки деревьев Зачарованного леса, когда я приоткрыла один глаз и подозрительно оглядела комнату. Слава богу! Ничего не изменилось. А то я уже стала опасаться, что Захарий каждый день здесь работает, приводя в порядок мою обитель. К слову, мог бы для разнообразия и своим хламом заняться.

Выползая из потрепанной постели, посетовала, что вчера не нашла сил разобрать привезённое белье. Ну, да сегодня весь день впереди.

Пока переодевалась в домашнее платье, все думала, что в первую очередь приготовить – блинов, пирогов или пельменей? Хотелось всего и сразу. И тут повеяло теплом из угла. Я резко обернулась и уставилась на печку, вернее, ее продолжение (сама топка находилась прямехонько подо мной, то есть на первом этаже в кухне). Печной угол дымохода сегодня оказался украшен замысловатыми изразцами. И возможно, я этому уделила бы особое внимание, если б не теплый воздух, исходящий от печи и наполняющий комнату. Хорошо-то как!

Прижав ладони к горячим гладким глиняным плиткам, я позволила себе немного постоять, наслаждаясь уютными мыслями – отныне мне здесь будет тепло и сытно. Кто бы мог подумать, что всего через несколько дней пребывания в этом мире подобные вещи окажутся для меня самым главным мерилом счастья.