Но есть еще кое-что, интересующее меня гораздо больше. В последнее время кто-то перевозит большое количество… хмм… скажем, «товара» с обогатительного завода во Флориде куда-то на север штата Нью-Йорк, неподалеку от Национального парка Адирондак. Детали этой операции нам пока неизвестны, равно как и местонахождение этого склада. Но мы намерены узнать об этом прямо сейчас. Советуем отвечать на вопросы, иначе мы продолжим изучать значение слов из поваренной книги. Сначала жюльен, затем фраппе. Потом пюре или сотэ. Или просто старая добрая солянка. Твой выбор, tovarish.

Снова воцарилась тишина, прерванная еще одним вскриком.

– Можем представить, как это будет больно, – произнес Веном, – с другой стороны, ты настолько очевидно нас не слышишь, и мы не сомневаемся, что твой организм и так уже не работает должным образом. Однако мы уже начинаем терять терпение. О, чуть не забыли. Помимо всего прочего, нам нужны имя и адрес твоего друга.

– Друга?

– Этого быстро бегающего джентльмена, чей побег ты так так самоотверженно прикрывал. Просто любопытно, почему ты готов защитить его даже ценой собственной жизни.

– Но я…

– Но ты… да, да, – мягко сказал Веном.

И вновь воцарилась тишина, прерываемая новыми криками, а потом всхлипывающий голос произнес:

– 558, 1-я авеню. 1Д. Я не знаю его имени.

– Тогда сойдет и его позывной. Должен же он на что-то откликаться. Или вы друг друга свистом подзываете?

– Его… он зовет себя Найнер. Найнер. – Мужчина продолжал хватать ртом воздух, но больше не произнес ни звука.

– Боже правый! – воскликнул Веном. – Мы не думали, что все закончится так быстро.

Он пристроил обмякшее тело у стены, набрал 911, сообщил необходимую информацию и повесил трубку.

Игнорируя слабые звуки дыхания из дальнего угла комнаты, Веном начал рыться в ящиках, шкафах и папках. Больше всего его заинтересовал нижний ящик большого стального стола, покрытого листом дымчатого стекла. Веном потянулся к ручке, замок поддался с тихим металлическим треском. Внутри лежали пять мобильных телефонов.

– Так-так, – произнес он, – давай-ка упакуем их и прихватим с собой, как думаешь?

Симбиот послушно создал на теле несколько карманов, и всего через несколько минут черная фигура неслышно выскользнула через разбитое окно и исчезла.

ПОЗЖЕ, в тихом уединенном месте среди канализационных туннелей под станцией Юнион-сквер, Веном изучал реквизированные сотовые телефоны. Он находил в меню номер каждого из телефонов, переписывал цифры и тут же звонил по этому номеру. Всякий раз кто-то брал трубку и отвечал ему по-русски. Веном никогда не изучал русский на уровне, позволяющем понимать сказанное, но ему не нужно было знать язык, чтобы понять: телефоны используются не по назначению. Один за другим Веном откладывал их в сторону.

Он повторил ту же процедуру в пятый раз: вывести на экран номер, переписать, набрать, выслушать. Однако на этот раз, когда он поднес телефон к уху, в трубке раздалась вовсе не русская речь.

Веселый жизнерадостный голос произнес:

– Привет! Это Мэри Джейн Уотсон-Паркер. Прямо сейчас я или нахожусь вне сети, или мой телефон выключен, или с ним приключился очередной глюк. Не спрашивайте. Просто оставьте сообщение после сигнала, и я перезвоню, как только смогу.

Раздался сигнал. Веном нажал кнопку отбоя и на мгновение уставился своими огромными бледными глазами в никуда.

– Так, так, так, – произнес он.

Его улыбка была плотоядной.

ПРИМЕРНО за час до этих событий Питер второй раз вышел от Дорис Смит. Он оставил телефон, по которому звонил Гал, и пообещал поговорить со своей «знаменитой женой» и, быть может, даже раздобыть для старушки автограф.

«Где же сейчас моя знаменитая жена?» – задумался он. Разумеется, ему не давали покоя и другие вопросы. Питеру отчаянно требовалось оказаться посреди небоскребов и заняться любимым делом – заботой о городе. Он свернул в проулок, переоделся и поднялся по стене здания неподалеку от дома Дорис.

Он немного полетал на паутине просто чтобы расслабиться, затем приклеился к стене здания напротив пентхауса Дорис, спрятался за углом и принялся украдкой наблюдать за ней. Благодаря панорамным окнам от пола до потолка старушка была видна как на ладони. Паучка по-прежнему поражали размеры ее квартиры. Прямо по соседству с гостиной и кухней он заметил небольшой кабинет, соединенный с начиненной электроникой комнатой.

Дорис сидела за компьютером, время от времени внимательно вчитываясь в информацию на экране. Человек-Паук редко встречал кого-то, кто мог печатать так быстро. «Она бы пригодилась нам в редакции», – подумал он. Хотя Дорис Смит и было за восемьдесят, артрит обошел ее стороной.

«Достань их, Дорис. Выясни, что можешь».

Питер спрыгнул со стены здания и полетел в центр и далее на юг.

Стоял прекрасный солнечный день. Дул легкий ветерок, где-то в кронах деревьев пела одинокая пташка. Завернув за угол, Питер снова наткнулся на бабочку-монарха, порхающую на высоте тридцатого этажа.

– Чего ты ищешь? – спросил он у бабочки, выпуская очередную струю паутины и проносясь мимо. – Девочек-бабочек? Мальчиков-бабочек? Приличную пиццу с пыльцой и экстра-нектаром, анчоусы не класть?

Питер плохо представлял, что может быть на уме у бабочки, кроме поисков еды и партнера, особенно если учесть, что этот «ум» помещался в мозг размером с булавочную головку. И все же бабочка выглядела так, словно у нее была назначена встреча, на которую она страшно опаздывала.

ХРЯСЬ!

Он во что-то врезался… Вернее, что-то врезалось в него. Черное и злобное. Ошеломленный, Паучок повис на паутине. Его отбросило к стене здания, и супергерой приклеился к фасаду всеми четырьмя конечностями. И тут он увидел, кто в него врезался.

Разумеется, это был Веном – о любой другой опасности его предупредило бы паучье чутье. Это был побочный эффект от крайне непродолжительного союза с симбиотом Эдди Брока: чутье, от которого частенько зависела жизнь Человека-Паука, напрочь игнорировало Венома.

Веном летел к нему, выставив щупальца, раззявив пасть, скаля зубищи и брызжа слюной. На его пасти снова играла гигантская голодная ухмылка.

– Ну все, хватит! Я начинаю терять терпение! – прорычал Человек-Паук.

Паучок оттолкнулся от стены и набросился на Венома, его прыжок подпитывался разгорающимся в груди гневом от этой постоянной, глупой и бессмысленной вражды, которая не только приносила боль и отвлекала от борьбы с преступностью, но и попросту серьезно утомляла.

Паук врезался в Венома, вцепился в его бочкообразную грудь и принялся молотить голову противника кулаками, в то время как щупальца Венома обвивались вокруг его собственного тела.