Некоторое время он боролся на полу с Рэнди Брауном. А потом сбежал, крепко стиснув руками мяч за головой, и исчез в раздевалке, где надеялся спрятаться от камер NBC. Убежище он нашел в комнате тренера, где рухнул на пол и зарыдал от радости и боли, нахлынувшей от воспоминаний об отце.

«Я сожалею, что отсутствовал 18 месяцев, – сказал он после того, как его признали MVP финала NBA. – Я счастлив, что снова в команде, счастлив, что вернул чемпионский титул в Чикаго».

Потом игроки запрыгнули на стоявший у боковой секретарский стол, чтобы исполнить победную джигу в благодарность болельщикам – прямо как в 1992-м, когда в последний раз привозили в Чикаго заветный трофей. С ними был и Родман, уже успевший сорвать с себя майку.

«Думаю, что мы можем считать себя величайшей командой всех времен», – удовлевторенно произнес Пиппен.

«На дворе 90-е, но они играют в том же духе, как играли раньше, – говорил Джордж Карл. – Это ребята старой закалки. Я не могу судить эру Берда или эру Мэджика. То были великие команды, но у команды «Буллз» такой же менталитет, те же базовые ценности. Мне нравится их философия и то, как искренне они отдаются игре».

В миг эйфории от завоеванного чемпионства спортсмены и тренеры, как правило, предпочитают сдержанность. Зачем обещать еще одно чемпионство и взваливать на себя лишнее давление, способное истощить кого угодно? Почему бы не насладиться достижением, не окунуться в лучи славы, особенно если только что ты подвел итог, вероятно, величайшему сезону в истории игры? Но это никогда не было в стиле Джордана.

«Следующая цифра – пять», – сказал он с той же улыбкой, которая когда-то так очаровала Сонни Ваккаро.

С боем проложив себе путь обратно на вершину, Джордан теперь стал свободным агентом и получил возможность исправить великую несправедливость и устранить несоответствие между своей зарплатой и зарплатами других ведущих игроков лиги. В «Буллз» переговоры по контрактам обычно провоцировали вспышки гнева и раздражения и часто заканчивались чьей-нибудь обидой. Богатство и известность не привили ни одному из игроков команды иммунитет от душевных ран. Ровно наоборот: чем большего размера эго, тем глубже ссадина.

«Лето – это такой период, когда в команде все начинает бурлить и извергаться стараниями Майкла, – отмечал тогда Стив Керр. – Мы выигрываем чемпионство, он поднимается на подиум и клянется, что мы попробуем выиграть его снова». Это привело менеджмент команды в бешенство. Керр заключил: «И лето началось бурно».

Казалось, что Райнсдорфа и Джордана всегда связывали крепкие отношения. Когда в 1990-е зарплаты игроков в лиге взлетели до небес, Джордан, по слухам, был несколько обеспокоен – и это было вполне понятно – тем, что его контракт приносил ему около 4 млн долларов в год, тогда как в лиге выступал десяток, если не больше, игроков куда меньшего масштаба, зарабатывавших вдвое больше этой суммы. В то же время он был слишком горд, чтобы заговаривать о пересмотре условий соглашения. Его ответом было стремление оправдывать подписанный контракт сполна, как подобает лучшему. Однако, когда он поспешно покинул баскетбол осенью 1993-го, народ, что было неизбежно, принялся перешептываться о том, что одним из мотивов такого поступка мог быть его контракт.

«Буллз» продолжала платить Джордану, пока он был «на пенсии», что, по свидетельству одного из близких к Райнсдорфу людей, было жестом преданности Джордану со стороны владельца. Более циничные наблюдатели отмечали, что, продолжая платить Джордану, команда сохраняла открытым его зарплатный слот, что позволяло ей соответствовать запутанным правилам лиги, касавшимся потолка зарплат. Главным образом, эти обстоятельства указывали на то, как сложно поддерживать крепкие личные взаимоотношения там, где имеет место конфликт бизнес-интересов. Даже жест доброй воли здесь мог быть интерпретирован как хитрая уловка.

В каком-то смысле Райнсдорф и Джордан были партнерами в прибыльном предприятии, работавшем в сфере спортивных развлечений. Проблема заключалась в том, что как игрок Джордан не мог рассчитывать на статус равноправного партнера в этих отношениях. В результате получалось так, что Райнсдорф представлял менеджмент, а Джордан – трудящихся. Трудовые доходы были зафиксированы, тогда как процент от прибыли, падавший в карман тех, кто дергал за ниточки, был велик и ничем не ограничен.

Джордан, безусловно, зарабатывал свои десятки миллионов вне баскетбола. И все же его относительно скромный контракт игрока порождал неравенство. В 1995-м он вернулся в игру на свой старый контракт, что позволяло «Буллз» удерживать зарплатную ведомость значительно ниже потолка в 30 млн, а значит, команда могла продолжать стричь миллионы долларов прибыли. Это, разумеется, было приятным бонусом для владельцев команды, помимо того колоссального увеличения капитала клуба и вороха чемпионских титулов, что принес им Джордан. Группа инвесторов во главе с Райнсдорфом приобрела клуб по ходу дебютного сезона Джордана в NBA примерно за 15 млн долларов и в течение следующих десяти лет наблюдала за тем, как совокупная стоимость команды вырастает более чем в 30 раз.

Было трудно отделаться от ощущения, что Джордану тут кое-что «задолжали», и это ощущалось не только самим Майклом и его представителями, но и буквально всеми причастными к NBA. Игра и лидерские качества Джордана, проявленные им в исторический сезон 1995/1996 г., лишь закрепили это ощущение. С окончанием кампании истек и срок его долгосрочного контракта. И тогда-то начались серьезные неприятности.

Спустя несколько дней после окончания празднований чемпионства представители звезды взялись за обсуждение условий нового контракта с Джерри Райнсдорфом. В интервью 1998 г. Джордан вспоминал, какой подход к переговорам принял тогда: «Я дал инструкцию своим представителям: «Не назначайте цену, когда придете. Я много лет играю в этой команде. Все знают, какой может быть ее рыночная стоимость и какой она могла бы быть. Если он верен своему слову и честен со мной в наших личных отношениях, то сначала послушайте, что он скажет, прежде чем высказывать ему наше мнение». Фальк получил указание съездить на переговоры и выслушать предложение, но не вести торги. Потому что до переговоров и торгов вообще не должно было доходить. Мы не рассматривали это общение как переговоры. Мы считали, что это возможность для «Буллз» показать, как высоко она оценивает мою важность для организации».

Впрочем, Джордан также был в курсе, что Райнсдорф всегда неохотно расставался с деньгами. Звезда считала, что продолжительные переговоры лишь уронят его достоинство человека, столь многое сделавшего для «Буллз». Потому Джордан и его советники стали рассматривать предложение от «Нью-Йорк Никербокерс». Оставит ли Джордан «Буллз» ради «Никс»?

«Да», – отвечал он.

В самом деле «Никс» подготовила для Джордана предложение в виде нескольких миллионов долларов основного оклада и многомиллионного личного контракта с одной из аффилированных компаний «Никс». По слухам, Райнсдорфа так сильно разозлили новости об этом предложении, что он потребовал у фронт-офиса лиги высказать свое мнение по поводу законности подобных сделок и того, как они вообще вписываются в политику потолка зарплат. Владелец «Буллз», предположительно, пригрозил «Никс» судебным иском, но некая высокопоставленная фигура в структуре NBA отговорила Райнсдорфа от этой затеи, убедив в ее бессмысленности и рассказав о возможных негативных последствиях, которые могли бы иметь судебные разбирательства с самым популярным игроком лиги и таким клубом, как «Никс».