Дэвид Фальк хотел получить от клуба внушительный годичный контракт, который отразил бы вклад Джордана в успехи «Буллз» и развитие баскетбола как такового. Но Райнсдорф не предложил ему ничего такого, и тогда Джордан сам вступил в переговорный процесс.

«Насколько мне известно, никакой речи о конкретных цифрах не заходило вплоть до того момента, пока я не вступил в игру, – вспоминал Джордан. – Никто не хотел выкладывать на стол никаких цифр. Все только и делали, что увиливали в надежде вынудить другую сторону первой озвучить какую-нибудь сумму, чего мы делать не собирались. У нас в головах были примерные цифры, но мы считали, что это «Буллз» должна показать, во сколько оценивают нашу стоимость. И мы хотели, чтобы руководство сделало это без оглядки на Дэвида или меня. Просто чтобы оно показало, что я значу для организации на его взгляд».

Наконец Джордан, рассерженный нежеланием Райнсдорфа делать какое-либо предложение, вступил в телефонные переговоры со своим агентом и Райнсдорфом посредством конференц-связи. В момент беседы он играл в гольф. Но Райнсдорфу сказал, что если команда хочет продлить с ним соглашение, то лучше бы ей предложить ему годичный контракт миллионов на 30, а лучше даже больше. И что у Райнсдорфа есть час, чтобы дать ответ. «В то время, когда они вели переговоры, я был на озере Тахо, где играл в турнире по гольфу с участием знаменитостей, – объяснял Джордан. – И периодически общался с «Нью-Йорком». Мы собирались встретиться с представителями этой команды сразу после встречи с Райнсдорфом, между встречами должен был пройти час или около того. Дэвид хотел, чтобы «Буллз» сделала нам предложение, которое мы могли бы обсудить, прежде чем ехать на переговоры с «Нью-Йорком». Но Райнсдорф знал, что у него есть окно в наших переговорах с «Нью-Йорком».

Краузе позже назовет подход Джордана к переговорам и решение ограничить владельца по времени «холодным» расчетом.

Хотя Райнсдорф никогда не признавал этого и не обсуждал эту тему публично, было понятно, что переговоры задели его за живое. Он полагал, что у него с Джорданом крепкие личные взаимоотношения. В конце концов разве он не дал Майклу возможность начать карьеру профессионального бейсболиста в составе «Уайт Сокс»? Разве не прилагал усилия к тому, чтобы главная звезда его клуба всегда чувствовала уважение к себе? Позже Райнсдорф сказал своим приближенным, что начал подозревать Джордана в неискренности, он полагал, что Майкл лишь делал вид, что они дружат, чтобы извлечь личную выгоду. Когда боль улеглась, разгорелся гнев. Но Райнсдорф осознал, что у него нет выбора. И принял условия Джордана.

Даже Райнсдорфу было трудно спорить с той суммой, которую ему озвучил Джордан. На самом деле игрок мог запросить куда больше, и общественность его поддержала бы. Но, соглашаясь пойти на сделку, Райнсдорф обронил в разговоре с Джорданом фразу, которая нанесет еще больший урон их взаимоотношениям. Райнсдорф сказал, что пожалеет о том, что согласился заплатить Джордану 30 млн долларов.

«Майкл озлоблен на Джерри, – позже объяснял один из сотрудников «Буллз», – потому что, согласившись заплатить ему 30 млн, Джерри сказал, что еще может пожалеть о своем решении. Следующей осенью Майкл как-то раз, стоя в раздевалке, говорил своим партнерам: «Знаете, что реально вывело меня из себя? Джерри сказал: «Видишь ли, Майкл? Я буду сожалеть об этом поступке».

«Майкл сказал: «Какого черта? Он мог бы сказать: «Ты заслуживаешь этого. Ты величайший игрок в истории, достояние города Чикаго и всей организации. И я счастлив заплатить тебе 30 млн». Можно было бы так сказать, даже если не считаешь так на самом деле и потом, правда, будешь об этом сожалеть, но зачем ты говоришь об этом мне?» Люк стоял рядом и спросил: «Серьезно? Джерри сказал тебе, что пожалеет об этом?» А Майкл ответил: «Так и сказал. Поверить не могу, что услышал такое от своего босса».

«Подобные вещи порождают огромную обиду», – сказал сотрудник команды.

«Я сказал, что могу пожалеть об этом», – пояснял Райнсдорф.

Джордан вспоминал: «На самом деле он сказал так: «Когда-нибудь в будущем я пожалею об этом, уверен». Это было унизительно и принизило важность того, что происходило. Эта фраза лишила происходящее всякого смысла. Его благодарность стала казаться не такой значимой после этого заявления. Как по мне, говорить такое было неуместно». Владелец команды, предположительно, позволил себе аналогичный комментарий в разговоре с Джоном Пакссоном, состоявшемся несколькими сезонами ранее, когда Пакссон наконец добился ощутимой прибавки к зарплате после нескольких лет выступлений на контракте, по которому зарабатывал относительно скромно. Перед подписанием соглашения Райнсдорф сказал трудяге Пакссону: «Поверить не могу, что плачу тебе такие деньги». И хотя Пакссон, который впоследствии станет президентом «Буллз», никогда не обсуждал публично этот комментарий, источники внутри команды подтверждали, что слова владельца разозлили и оскорбили его. Случаи с Джорданом и Пакссоном раскрыли подход менеджмента к переговорам, заключавшийся в том, что Райнсдорфу непременно нужно было «побеждать» во всех переговорах со всеми игроками без исключения. Подобное отношение положило конец каким-либо симпатиям в отношениях между игроками и менеджментом, вспоминал бывший игрок «Буллз». И обычно «поражения» менеджмента становились для Краузе и Райнсдорфа поводом для грусти, отмечал игрок.

«Он преданный и честный, – говорил Фил Джексон о Райнсдорфе. – Он заслуживает доверия. Его слово кое-что значит. Но в этом его стремлении всякий раз добиваться наилучших условий для себя есть что-то такое… Он считает, что должен «выигрывать» в переговорах. Когда речь идет о деньгах, нужно выигрывать».

«Он действительно говорил эти слова, если верить людям, с которыми я тесно общался, – сказал Джексон о комментариях Райнсдорфа, – и такие слова очень больно ранят. Ведь почти всем искренне нравится Джерри Райнсдорф».

«Но… – добавлял Джексон со смехом: – Джерри есть Джерри. Джерри… он не бросает деньги на ветер, даже на себя не тратит. В обмен на деньги он хочет получить что-то ценное. А кто же не хочет? Рост зарплат в последние десять лет стал серьезной проблемой для владельцев. Речь идет об огромных деньгах. О невероятных суммах».

Поклонение

Первогодок Рэй Аллен нервно стоял в коридоре стадиона «Юнайтед-центр» в надежде украдкой взглянуть на Избранного, почти как молодой брахман, прячущийся в роще оливковых деревьев в надежде мельком увидеть Будду. Выбранный в первом раунде драфта командой «Милуоки Бакс» Аллен бесчисленное количество часов потратил на изучение видеокассет с записями игр Джордана, и в особенности одного любимого момента с его участием. «Тот, где он обыграл Старкса и Оукли, уйдя от двойной опеки, а потом прошел в лицевую и засадил через Юинга», – признавался Аллен. Он пересматривал этот момент снова и снова как завороженный.

Чем ближе подходил момент встречи, тем сильнее становилось нараставшее беспокойство. Это ведь всего лишь предсезонная игра. А что, если Джордан решит не выходить и останется на скамейке? Но внезапно он появился. Мерными шагами в скрипучих белых кроссовках под цвет домашней формы он двигался по направлению к арене. Увиденное заставило сердце Аллена забиться сильнее, глаза его расширились, и он собрался с духом, готовясь бросить вызов своему кумиру и обязательно запомнить каждую деталь, чтобы потом было что рассказать парням с района. По большей части нервозность Аллена была вызвана желанием хорошо сыграть.