Сейчас Чинкис желал полного покоя. В суете последнего месяца он даже не обращал внимания на валящую с ног усталость, а теперь она давила на него всей мощью. Даже невзирая на мизерную искусственную гравитацию. В сознание его закрались мысли о безутешной старческой слабости, постыдной беспомощности и близкой непригодности к любому начинанию. От этого настроение еще больше упало и чуть ли не достигло точки черного пессимизма. Но тут его рука нащупала в кармане футляр с инфокристаллом – и вспыхнувшая гордость за себя вытеснила пораженческие мысли. Легендарный чистильщик успокоился и даже подремал в течение нескольких прыжков. Выныривая из сна лишь для нажатия клавиши. Силы быстро восстановились, вернулось хорошее настроение. И вновь появилась кипучая жажда деятельности.

Тогда Чинкис решил, что пора. Пора ознакомиться с тем, что он мечтал увидеть уже очень давно и очень сильно. Пора соприкоснуться с великим, таинственным, древним посланием исторического вождя всей аларастрасийской цивилизации. Его время пришло! Он дожил до этой минуты! Это даже здорово, что он не прельстился страстным желанием просмотреть кристалл сразу после его получения. Подобную вещь надо изучать не спеша, не походя, не среди бытового мельтешения. А именно здесь, в космосе, прочувствовав все величие момента, осознав всю торжественность события!

Чинкис уселся удобнее и достал футляр. Возложил на него левую руку, действуя по инструкции, и стал ждать, пока будут считаны все необходимые данные: биоритмы, состав крови, отпечатки пальцев, энцефалограмма мозга. Пока это происходило, правой рукой он дал добро очередному темпоральному прыжку и включил прибор Нона. Тот возобновил свои сигналы с противной настойчивостью. Досадливо поморщившись, Чинкис тут же его отключил снова и весь сосредоточился на предстоящем действии.

Устройство прибора закончило сканирование данных чистильщика, и футляр открылся. С верхней грани инфокристалла вырвался серебристый луч и развернул панорамную картинку-изображение. На ней красовался сам Фетиус, разбрасывающий россыпи звезд над небольшой планетой. Точно такой же рисунок был и на орденах имени великого мыслителя. В самом низу изображения находились четыре просвечивающие надписи: «Пуск», «Пауза», «Увеличение» и «Стоп». Усмехнувшись такой древней компоновке проектора, Чинкис прорезал пальцем свечение первой надписи. И тут же напротив него появился собеседник. Он намного отличался от своих посмертных изображений. Был намного более старым, более усталым и выглядел невероятно озабоченным свалившейся на него ответственностью за судьбы всех цорков. Как всегда и происходит с выдающимися личностями после их канонизации. Но взгляд его был как луч лазера: резкий и всепроникающий. Взгляд, достающий до самой глубины души, самой сущности самосознания. С таким цорком трудно спорить и уж тем более нелепо пытаться его обмануть. Такой цорк знает, что делает и к чему стремится.

Поэтому странным диссонансом зазвучали слова великого мыслителя. Это были слова сомневающегося, изрядно растерянного и обеспокоенного существа.

– Здравствуй, цорк! Рад тебя приветствовать из прошлого. Уверен, ты прожил долгую и достойную жизнь, стал лучшим среди лучших и достиг вершины, с которой можешь правильно оценить пути и свершения нашей цивилизации. А также наши ошибки и, возможно, заблуждения. Ведь жизнь проявляется в немыслимых разновидностях, и мы никогда не знаем, как будет оценено то или иное наше действие по прошествии длительного времени. Не знаю и я, прав ли был мой народ, когда выбрал дорогу своего развития в многогранной Вселенной. Никогда сомнения не одолевали меня. Никогда я не оборачивался назад. Лишь под конец своей жизни, составляя это завещание, я почувствовал беспокойство. И разрешить его придется вам, моим будущим потомкам. Мне кажется, вам придется изменить весь смысл жизни цорков, повернуть на другой путь развития. Вся беда в том, что мы очень консервативны. Наша продолжительность жизни неимоверно огромна, и лучшее, к чему мы стремимся, – это незыблемость и постоянство. Поэтому очень трудно сделать даже шаг в ином направлении. Но, возможно, придет день – и вы это сможете. Новые идеи и понятия вам помогут. Нечто подтолкнет вас к повороту в судьбе цивилизации. Потому что, мне кажется, в выборе нашего пути есть множество ошибок. Постарайтесь их исправить.

Сейчас вы просмотрите старые записи. Старые даже для меня. Ибо я родился в самый разгар непримиримой войны с приматами, и ничего, кроме ярости, уже само это слово у моих сограждан не вызывает. Даже мои родители никогда не вникали в историю конфликта между нами, цорками, и приматами. Все источники, хоть немного разъясняющие причины смертельной ненависти, были тщательно уничтожены за долгие столетия. И, казалось, навсегда канули в небытие.

Но мне повезло… А может, и наоборот: фортуна сыграла со мной злую шутку. Ведь то, что я отыскал, поставило под сомнение всю мою жизнь. И даже жизни многих миллионов разумных существ. Я отыскал древние записи, они многое объясняют, но после подобных объяснений возникает еще больше вопросов. Лично я решить их не в силах. Поэтому перекладываю эту тяжкую ношу на ваши плечи. Простите меня за это, но решать теперь вам. Хочу лишь напомнить: раз вы заслужили право стать у руля высшей власти, то должны быть сдержанны. Не поддавайтесь первым порывам при просмотре, контролируйте себя и помните, что не для каждого это зрелище допустимо. Только вы имеете право решать, что делать дальше. Итак, смотрите!

После этих слов Фетиус исчез с проекции, а на его месте появилось странное сооружение. Формой оно очень напоминало Священный Пантеон, но было более маленьким, несуразным и хрупким. Даже две вершины его купола напоминали некую жалкую пародию. Оно все состояло из огромного куска сшитого полотна, даже, скорее, брезента. В стороны уходили многочисленные растяжки, удерживающие сооружение на месте, не давая ему сложиться внутрь.

Снимающая камера сдвинулась и поплыла к чернеющему входу. Небольшое затемнение – и открылась освещенная мощными прожекторами внутренность. И Чинкис увидел круг, очень напоминающий священный, в котором заседал высший совет. Даже бортик наличествовал. На уходящих вверх и в стороны трибунах сидело множество приматов, самого разнообразного возраста и комплекции. Их одеяния пестрели, мешая вглядеться в лица, да Чинкис и не имел подобного желания. Все его внимание сосредоточилось в круге, поверхность которого была усыпана простым песком. По периметру были расставлены непонятные возвышения, и на некоторых восседали не кто иные, как цорки. Да, да! Именно цорки! Они были совершенно обнаженными, без единой детали одежды или украшений. А в центре круга стоял примат в ярком костюме и размахивал длинным кнутом. Время от времени он делал петлеобразные движения рукой – и кнут издавал щелкающие звуки, напоминающие пистолетные выстрелы из порохового оружия. Чинкис буквально перестал дышать, когда в круг выбежали еще два цорка. Они с приличной скоростью забегали по периметру круга под щелканье кнута. Но у чистильщика отвисла челюсть вниз от совершенно другого:

одежды вновь выбежавших в круг цорков очень напоминали парадную одежду чистильщиков! Те же кожаные ремни, те же чашечки на подбородке и почти те же украшения. И даже прикрепленный к спине щит был обернут такой же алой материей. Пытаясь осмыслить увиденное чудо, Чинкис вначале даже не обратил внимания на появившихся в середине круга еще четырех приматов. Но более стройных, гибких и подвижных. Лишь сердце прославленного чистильщика ухнуло одним ударом и замерло, когда один из стройных приматов вскочил на парадный щит одного из бегающих по кругу цорков. Затем еще один примат повторил движение своего компаньона. Через несколько мгновений все четыре примата находились на спинах носящихся цорков и принялись выделывать самые разнообразные акробатические трюки. И все это под звуки марша и раздавшихся одобрительных аплодисментов. Какой позор! Не осознавая своих действий, Чинкис выхватил из кобуры лазерный пистолет и, вероятно, разнес бы что-то вдребезги в корабельной рубке, если бы ненароком не прошелся дулом по надписи «Пауза». Проекция замерла, лишь слегка меняясь под обновляющим мерцанием.