Трагические военные события в Чечне, отношение к которым в обществе было неоднозначным, фактически освещаются и оцениваются редакцией не… с позиций сохранения целостности государства, а с точки зрения так называемых общечеловеческих ценностей, когда интересы большой страны, по сути дела, отвергаются…

С другой стороны, на страницах «ЛГ» начинают мелькать рекламные материалы — не крупных корпораций и финансовых групп, что можно было бы оправдать и объяснить их высоким статусом, а сообщения о предоставлении частных услуг, например, предложения туристических фирм о поездках на отдых в Турцию или Египет…

Иногда — приходится это с горечью констатировать — в те годы на страницах «Литературки» попадались высказывания, граничащие с нарушениями элементарного нравственного чувства. В предновогоднем номере была помещена статья члена редколлегии Ю. Соломонова под характерным названием «Фигня-2». Во врезе здесь как бы между прочим сообщалось: «Так в центре стольного града на месте большого открытого бассейна стали рыть яму под основание консенсуса…» (№ 52, 1994). Благое дело возрождения национальной религиозной и духовной святыни, храма Христа Спасителя, варварски разрушенного, интерпретировалось как жест какой-то банальной показухи. Понятно, что и при строительстве, и в восстановлении этого памятника было много неясного. Но в отношении журналиста к судьбе взорванной святыни проявился тот же самый атеистический большевизм, который осуществил когда-то преступный замысел. Нет сомнений, что православно и патриотически настроенные читатели восприняли такие слова как оскорбление…»

С 1999 года «Литературную газету» возглавил Лев Гущин, идейный оппонент Полякова еще со времен «Московского комсомольца». Как ни странно, его, представителя последнего поколения советского чиновничества, в Полякове больше всего раздражали открытая государственная позиция и приверженность русской теме. Новый главред, по образованию экономист, на своем посту чем только не увлекался, а вот до «Литературки» руки у него едва доходили. Когда-то и он работал в райкоме — в Кунцевском. Собственно, именно из таких аппаратчиков, уверенно перешедших на сторону победившей демократии, и состояло окружение Ельцина. При советской власти Гущин успел поруководить «Московским комсомольцем» (1977–1983), был заместителем главного редактора органа ЦК КПСС «Советской России», затем возглавил «Огонек» и в довершение — «Литературку». Одно время редакторские обязанности с ним делил выходец с Западной Украины Николай Боднарук.

При Гущине газета дошла до крайнего состояния: ее реальный тираж приблизился к десяти тысячам экземпляров, а возврат из торговой сети доходил до 70 процентов. Можно сказать, что выписывали и покупали тогда «ЛГ» только самые стойкие почитатели. Правда, газета и до его редакторства была переориентирована на узкий круг окололитературной публики и представляла собой некую экспериментальную площадку, где чаще всего обсуждались заумные идеи либерального мейнстрима, да еще и с использованием ненормативной лексики. В редакции уже в упор не замечали наличие в стране литературы консервативно-патриотического направления, востребованной как раз широким кругом читателей. Одно то, что, среди прочих, имена Распутина и Белова не упоминались на ее страницах целых десять лет, о многом говорит.

«К рубежу тысячелетий, к миллениуму, как тогда выражались, «Литературная газета» подходила не в самом лучшем состоянии. Читательское доверие все более таяло, — свидетельствует о том периоде Казначеев. — Некоторые достойнейшие имена современных писателей десятилетиями не упоминались в газете. Многие талантливые авторы либо дистанцировались от «ЛГ», либо были отлучены от сотрудничества с нею.

Изменения были неизбежны. И новогодний «подарок» — отречение от власти Б. Ельцина — стал залогом того, что существенные перемены обязательно произойдут».

Между тем пригласил Полякова возглавить газету не кто иной, как Вячеслав Кольев, руководивший тогда медиахолдингом АФК «Система». Пока велись переговоры и Поляков колебался, информация о них просочилась в редакцию. Вот как вспоминает об этом Колпаков: «Гущин, думаю, знал, как активно мы уговаривали Юрия Михайловича прийти в «ЛГ». Идея витала в воздухе — «Литгазете» необходимы были перемены и новый главный — писатель с убеждениями, принципами, со своей точкой зрения. Поляков подходил идеально: он в свое время редактировал «Московский литератор», издавал альманах «Реалист», к сожалению, недооцененный, поляковские колонки в «Собеседнике», «Труде» и «МК» читали и обсуждали все. Честно говоря, я другого такого публициста в России не знаю… И мы продолжали Полякова уговаривать. При встречах, по телефону. Однажды наш разговор длился более полутора часов, и только настойчивость моей жены, которой надо было срочно позвонить, его прервала…»

Ситуация в стране менялась: к власти пришел Путин, курс постепенно разворачивался к традиционным ценностям, недалеко было то время, когда патриотизм перестал быть ругательным словом, а советская эпоха — сплошным кошмаром, которым пугают молодежь. Надо со всей определенностью сказать: если бы не изменение курса, предпринятое новым президентом, едва ли Полякову довелось бы возглавить «Литературку», ведь подобные назначения в сфере массовой информации непременно согласовывались с президентской администрацией. Рассказывают, что бывший глава администрации президента, узнав об этом решении, воскликнул: «Это серьезная политическая ошибка!»

Копьев тем временем прилагал немалые усилия, убеждая некоторых чиновников администрации президента и совет директоров АФК «Система», что «Литературной газете» нужен именно такой редактор. Многих смущали резкие публицистические выступления Полякова в прессе и на ТВ, да и «Демгородок», злую сатиру на ельцинскую эпоху, ему, конечно, не забыли. Возможно, тогда же решался вопрос, на каких условиях покинет пост Гущин.

В одной из своих статей Поляков писал: «О эти золотые парашюты — удивительное изобретение нашего времени! Чем хуже менеджер, тем горячее желание акционеров от него избавиться и тем роскошнее золотой парашют. Представьте, чтобы при советской власти человека, развалившего производство, вызвали на бюро райкома и сказали: «Иван Иванович, мы тебя умоляем, уйди, ты же работать не умеешь! У тебя станки сломаны, рабочие спились, продукции нет… Что ты за это хочешь? Десятерную зарплату? Мало? Давай мы тебе еще дачу отпишем, хорошую пенсию жене оформим…» Но это же нонсенс! Да, нонсенс, но в наше время именно так зачастую и происходит. И не только в частных компаниях, таких как «Литературная газета», но и, увы, на государственной службе…»

Пока шли переговоры, будущий главный редактор сформулировал основные направления возрождения газеты, хотя и не был вполне уверен, что возрождать «ЛГ» будет именно он. Вот эти пять пунктов, чудом сохранившиеся в архиве АФК «Система» и любезно предоставленные Леонидом Колпаковым:

«1. Надо, чтобы «ЛГ» перестала быть заповедником «непуганых либералов», но стала газетой всей думающей и читающей российской интеллигенции, как это было во времена Симонова и Чаковского. Конечно, мы не можем вернуть советские времена с их книжно-газетным дефицитом, но мы можем вернуть на страницы «ЛГ» писателей, деятелей культуры, ученых, мыслителей, политиков, пользующихся авторитетом в достаточно широких кругах и принципиально игнорируемых «ЛГ» по идеологическим соображениям. «ЛГ» должна стать честным зеркалом, отражающим все (за исключением неприличных крайностей) мнения, взгляды, тенденции, бытующие в современном российском обществе. Полемика на страницах «ЛГ» должна заключаться не в том, чтобы умный демократ возражал глуповатому либералу, а в том, чтобы столкнуть действительно противоположные мнения. И такое столкновение должно быть в каждом номере. Расширение круга авторов — это расширение круга читателей.