– Где именно?

– Не знаю, сэр, он всего лишь делит с нами офис. Вон там стол Лима, ети его. – Зубастик Ло раздраженно махнул рукой в дальний угол, где стоял грязный стол, шкаф и телефон. – Я не сделал ничего плохого, Господин. Иностранец Лим – чужак из Золотой Горы. Четвертый Двоюродный Брат Так просто сдает ему место в офисе, Господин. Иностранец Лим приезжает и уезжает, когда ему вздумается. Это не имеет ко мне никакого отношения. Он что, гнусный преступник? Если что-то не так, я ничего об этом не знаю!

– Тогда что тебе известно о расхищении денег КЭР?

– Что? – Оба уставились на него, раскрыв рот.

– Информаторы представили нам доказательства, что вы все воруете из благотворительного фонда деньги, предназначенные голодающим женщинам и детям!

Оба тут же стали клясться, что ни в чем не виновны.

– Хватит! Судья разберется! Вы поедете в Главное управление и дадите там показания. – Он снова перешел на английский: – Сержант, отвезите этих двоих в Главное управление. Капрал, давайте начи…

– Досточтимый сэр, – пролепетал Зубастик Ло на прерывающемся, нервном английском, – можно поговорить с вами в офисе? – Он указал на внутренний офис, такой же неприбранный и загроможденный.

– Хорошо.

Армстронг последовал за Ло, возвышаясь над ним. Тот нервно закрыл дверь и заговорил, очень быстро и очень спокойно, по-кантонски:

– Я ничего не знаю о криминале, Господин. Если что-то не так, это делишки тех двух блудодеев. Я честный бизнесмен, который хочет всего лишь заработать немного денег и послать детей в американский университет…

– Да. Конечно. Что ты хотел сказать мне наедине до того, как отправиться в Главное управление полиции?

Китаец нервно улыбнулся, подошел к столу и стал отпирать выдвижной ящик.

– Если кто-то и виновен, это не я, Господин. Мне ничего не известно. – Он отпер ящик. Тот был полон старых стодолларовых купюр красного цвета, связанных по тысячам. – Если вы меня отпустите, Господин… – Он ухмыльнулся, глядя на суперинтендента и перебирая пальцами банкноты.

Последовал молниеносный удар ногой. Ящик с грохотом задвинулся, прищемив кончики пальцев Ло, который завопил от боли. Китаец рванул ящик на себя здоровой рукой.

– О-хо-хо, ети его, мой…

Суперинтендент придвинулся вплотную к застывшему от ужаса Ло.

– Послушай, ты, дерьмо собачье, налицо попытка подкупа полицейского. Это нарушение закона. Если заявишь о жестоком обращении со стороны полиции, я лично измелю твой, ети его, «потайной мешочек» в фарш!

Армстронг оперся на стол: сердце колотилось, во рту появился тошнотворный привкус. Суперинтендент был взбешен искушением и видом всех этих денег.

«Как легко было взять их и оплатить долги, иметь больше чем достаточно, чтобы играть на бирже и на скачках, а потом уехать из Гонконга, пока еще не поздно.

Так легко. Гораздо легче взять, чем не поддаться искушению – в этот раз и тысячи других. В одном только этом ящике должно быть тысяч тридцать-сорок. И если есть один полный ящик, то должны быть и другие. Стоит надавить на ублюдка, и он выложит сумму раз в десять больше».

Он потянулся к китайцу и грубо схватил его за руку. Тот снова вскрикнул. Один кончик пальца был сплющен, и Армстронг подумал, что Ло потеряет пару ногтей, помучается, но только и всего. Он досадовал на себя, что не сдержался. Да, он устал, но дело не только в усталости.

– Что тебе известно о Цу-яне?

– Что? Мне? Ничего. Что еще за Цу-янь?

Армстронг схватил его и тряхнул:

– Цу-янь! Торговец оружием Цу-янь!

– Ничего, Господин!

– Ложь! Цу-янь, который приходит к мистеру Энгу в соседний офис!

– Цу-янь? А, этот? Торговец оружием? Я не знал, что он торговец оружием! Я всегда считал, что он бизнесмен. Это еще один северянин, как Фотограф Энг…

– Кто-кто?

– Фотограф Энг, Господин. Ви Си Энг из соседнего офиса. Он и этот Цу-янь никогда не заглядывают сюда и не разговаривают с нами… О, мне нужен доктор… О, моя ру…

– Где сейчас Цу-янь?

– Я не знаю, Господин… О, моя рука, ети ее, о-хо-хо… Клянусь всеми богами, я не знаю его… о-хо-хо…

Армстронг раздраженно толкнул его в кресло и рывком открыл дверь. Трое полицейских и две секретарши молча уставились на него.

– Сержант, доставьте этого типа в Главное управление и предъявите ему обвинение в попытке подкупа полицейского. Взгляните-ка сюда! – Он знаком пригласил китайца войти и указал на выдвижной ящик.

У сержанта Ята расширились глаза.

– Цзю ни ло мо!

– Пересчитайте и заставьте обоих подписаться в том, что сумма правильная, возьмите деньги с собой в Главное управление и сдайте.

– Есть, сэр.

– Капрал, начинайте осмотр папок. Я загляну в соседний офис. Скоро вернусь.

Армстронг вышел. Он знал, что деньги быстро сосчитают, как и все, что еще отыщется в офисах, – если этот ящик полный, могли быть и другие. Потом «высокие договаривающиеся стороны» – сержант Ят, Ло и Так – быстро обсудят сумму, которую нужно сдать, а остальное разделят между собой. Ло и Так решат, что львиная доля предназначается ему, Армстронгу. Да и собственные подчиненные сочтут его сумасшедшим, если он откажется. Ничего. Наплевать. Деньги краденые, а сержант Ят и его люди – прекрасные полицейские, которые работают за гроши. Немного сян ю им не повредит, это будет подарок судьбы.

Разве не так?

«В Китае приходится быть прагматичным», – угрюмо сказал он себе, постучал в дверь офиса 721 и вошел. Приятного вида секретарша подняла на него взгляд от ланча – чашки чистого белого риса с ломтиками поджаренной свинины и аппетитно дымящейся темно-зеленой брокколи.

– Добрый день. – Армстронг быстро предъявил удостоверение. – Я хотел бы видеть мистера Ви Си Энга.

– Прошу прощения, сэр, – невозмутимо ответила девушка на хорошем английском. – Он уехал. На ланч.

– Куда?

– Думаю, в свой клуб. Он… его сегодня не будет в офисе до пяти часов.

– Что за клуб?

Она произнесла название, которого Армстронг никогда не слышал, но это еще ни о чем не говорило, потому что вокруг были сотни частных китайских клубов, где встречались за ланчем, ужином или партией в мацзян.

– Как вас зовут?

– Вирджиния Дун. Сэр, – добавила она, подумав.

– Вы не возражаете, если я тут все осмотрю? – Ее глаза нервно сверкнули. – Вот ордер на обыск.

Она взяла ордер и прочитала.

«Отлично, юная леди», – подумал он.

– А вы не могли бы подождать, подождать до пяти? – спросила она.