– Человек-Паук, – ответил Паркер только ради ответной реакции. Послышался еще более громкий и резкий смех, и тут Паука озарило. – Гал?

– О, очень умно. Мистер Супергерой. Вы ведь говорили с Дмитрием Ильичом, разве нет? Большая ошибка. И кто-то еще с ним разговаривал. Этот репортер…

– Которого ваши люди только что пытались убить.

– Да. Ну что ж, если они промахнулись сегодня, обязательно достанут его завтра. Или кто-то другой достанет. У вашего мистера А-ренса не так-то много друзей. – Гал произнес имя Аренса двумя отчетливыми слогами. – Хотя в долгосрочной перспективе его действия все равно не будут ничего значить. Как и твои. – Снова послышался смех. – В конце концов, кто будет знать разницу между вами двумя через сотню лет. – Он еще раз рассмеялся. – Или через сто дней.

Гал повесил трубку, и какое-то время Человек-Паук слушал гудки. Он взглянул на телефон и сначала хотел было выбросить его, но передумал. Он позвонил в 911, чтобы сообщить о выстрелах, а потом спрятал мобилы в сумку из паутины. Огни первой полицейской машины как раз появились на Оушен-Парквей, когда супергерой растворился в ночи.

Но он никак не мог избавиться от этого звука, от смеха человека, которому на все было наплевать, даже на то, что его только что уличили в организации покушения. Ему было наплевать, так как он знал: через сто дней все это уже не будет иметь никакого значения.

Что бы это ни значило.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ в другом конце города, в огромной квартире, где почти не было мебели, а шторы на окнах были опущены в любое время дня, за большим столом сидел широкоплечий мужчина и просматривал какие-то документы. Перед ним на мраморном полу вытянулся его стройный рыжеволосый товарищ в черной куртке. Хотя он и не стоял по стойке смирно, вся его поза производила именно такое впечатление.

– Отчет, – потребовал сидящий за столом человек.

– Операция «Удушье» продвигается хорошо, – доложил рыжеволосый. – Мы в завершающей фазе. В течение двух дней в живых не останется никого, кто знал бы о перерабатывающем заводе в Майами.

– Отлично. Дело не только в «болтливых языках» и возможных изменах. Незавершенные дела – это так неряшливо, – сидящий за столом перевернул несколько разложенных на столе бумаг, опер подбородок на руку и на мгновение прислушался к слабому грохоту снаружи. – Я бы предложил решить вопрос со звукоизоляцией, – рассеянно сказал он, – но, думаю, в этом уже нет никакого смысла, не так ли? Как там дела с контейнерными перевозками?

– Почти все на промежуточных станциях. В течение следующих двух дней наши команды доставят грузы.

– Очень хорошо. Следите за сроками и всем прочим. Будет очень обидно, если власти случайно обнаружат одну из наших поставок. Или случайно взорвут ее, если уж на то пошло. – Здоровяк улыбнулся и перевернул еще одну страницу.

– Да. Гостевой люкс готов, сэр.

– Превосходно. Я бы не хотел, чтобы Человек-Паук пропустил развязку. Будет так приятно наблюдать за ним, когда он поймет, что на этот раз не сможет помешать моему плану. – Из-за спины мужчины выросло металлическое щупальце, протянулось к столу и отбило по нему барабанную дробь словно энергичные пальцы. – Вот и проверим, правду ли говорят, что герои ломаются сильнее других. Мы уверены, что наши команды должным образом вооружены?

– Да, сэр. И их у нас целых шесть. Проблем с его доставкой к большому взрыву не будет.

Здоровяк усмехнулся:

– Большой взрыв, мне нравится этот термин. Очень хорошо. Что-то еще требует моего внимания, Найнер?

– В настоящий момент нет, сэр.

Здоровяк откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

– Это всегда приносит такое удовлетворение, – произнес он, – когда ты достигаешь последних стадий проекта и наблюдаешь за кусочками мозаики, которые собираются воедино. Можешь идти, Найнер.

Рыжеволосый молча ушел. Прикрепленные к талии здоровяка четыре металлических щупальца опустились к своему владельцу и обвились кольцами вокруг него. Он сложил руки на груди и ненадолго прикрыл глаза.

«Сотый день приближается».

ПИТЕРА разбудил аромат свежего кофе. Прошлой ночью он как мышка юркнул в постель, но растянувшаяся под простынями Мэри Джейн спала так крепко и выглядела такой измученной, что, скорее всего, не услышала бы, даже если бы ее мужа сопровождал духовой оркестр. Прежде чем закрыть глаза и провалиться в небытие, Питер успел подумать, что ее день, видимо, был столь же тяжелым, как и его.

Теперь, когда аромат свежего кофе достиг его ноздрей, Питер повернулся и зевнул.

– Ага, – послышался голос из коридора, – я узнаю этот звук.

Мэри Джейн уже была одета и накрашена, причем не как обычно, а при полном параде.

– Куда намылилась? – поинтересовался Питер, пытаясь окончательно проснуться.

– На работу.

– Но я думал, твой палец…

– Палец тут не при чем. Дело в голосе.

– Секундочку. А разве в этом не была как-то замешана помада?

– Была. Но этот позорный эпизод, похоже, принес и другие плоды. Давай, поднимайся завтракать, я все расскажу. Но сперва включи новости.

Питер еще раз зевнул, встал с постели, закутался в халат и направился на кухню.

– Когда ты так говоришь, у меня возникает желание разнести телевизор топором.

– Телевизор-то ни в чем не виноват.

Питер вошел на кухню как раз, когда ведущая утренних новостей зачитывала сводку последних событий:

– …в настоящий момент грабители находятся в больнице в Беллвью в крайне тяжелом состоянии, – говорила она, но его внимание привлекло висящее над ее головой изображение: раззявленная пасть, вывалившийся язык… Веном.

– О, просто замечательно.

– Ага, – согласилась ЭмДжей, наливая кофе. – Не люблю быть вдали от тебя, когда он поблизости.

– Слушай, мы уже сталкивались с ним прежде, и я все еще в порядке…

– «В порядке», говорит он, – насмешливо фыркнула Мэри Джейн, – сломанные ребра, перевязанная голова, шишки, синяки, царапины и порезы по всему телу придают какое-то новое значение термину «в порядке», я о таком прежде не слышала.

Она вздохнула, уселась рядом и взглянула на свою чашку кофе.

– Мне это не нравится, тигр. Если он вернется свести с тобой счеты? У него было навалом времени прийти в себя после последней заварушки.

– Как и у меня. Но с ним никогда не угадаешь. И прямо сейчас я не могу беспокоиться еще и насчет него, других забот хватает. А что насчет тебя? Как прошел твой день?

– О, умоляю. – ЭмДжей рассказала ему о походе в «Байю» и о встрече с Лаланде и всеми остальными, о съемках в рекламе губной помады и, наконец, о встрече с маленьким улыбающимся человечком, который подошел к ней и вручил свою визитку. Она показала ее, и Питер улыбнулся.