Врагам своим ты ударил по пальцам усердием ко мне и ревностью к делам Империи».

Потемкин строил новые города и порты, создавал производство и флот, импортировал и разводил новые сельскохозяйственные культуры, обеспечил России выход к Черному морю. Вопреки всем слухам, одна из заинтересованных сторон не верила в то, что эти города и поселения, эти верфи и военные корабли, которые Потемкин показывал Екатерине, были сделаны из картона. Турки прекрасно знали, насколько сильна была новая империя, которая распространяла свои границы вдоль северного берега Черного моря. Они не стали ждать. Екатерина вернулась в Царское Село, чтобы отдохнуть, но ее отдых оказался недолгим. Почти сразу же после ее приезда с юга поступило известие о том, что Турция объявила России войну.

68

Вторая русско-турецкая война и смерть Потемкина

Мир, заключенный между Россией и Турцией после подписания договора 1774 года, был шатким. Турки так и не смирились с утратой территорий и тем, что Черное море оказалось открытым для российских торговых судов. Когда Потемкин приступил к строительству черноморского флота, это лишь усилило тревоги турок. Затем Екатерина присоединила Крым к своей империи. Она совершила триумфальное путешествие на юг в компании австрийского императора, а кульминацией ее вояжа стала проверка новой военно-морской базы в Севастополе, где стояли многочисленные военные корабли, находившиеся всего в двух днях плавания от Константинополя. Этот жест показался туркам заранее спланированной провокацией. Султан объявил войну.

Эта неожиданная агрессия застала Россию врасплох. Екатерина и Потемкин знали о враждебности Турции, но они ожидали, что триумфальное путешествие императрицы на юг приведет турок в ужас, а не спровоцирует их на ответные действия, они и представить себе не могли, что это приведет к немедленному объявлению войны. Туркам, однако, пришлось заплатить серьезную цену за то преимущество, которое они получали, нанеся удар первыми: объявление войны Турцией приводило в действие тайный договор между Россией и Австрией, обязывающий Иосифа II оказать помощь Екатерине. Через две недели после того, как Турция объявила войну, император сообщил Екатерине, что исполнит свои обязательства по договору, и в феврале 1788 года Австрия объявила войну Османской империи.

Цели турок в новой войны были простыми: вернуть себе Крым и уничтожить черноморский флот России. Задача Екатерины оказалась более сложной. Она по-прежнему хотела изгнать турок из Европы и захватить Константинополь, но первоочередную задачу она видела во взятии крепости Очаков, благодаря которой турки контролировали дельту Днепра. После падения этого важного стратегического пункта, охраняемого двадцатью тысячами человек, Екатерина и Потемкин планировали перебросить армию на запад вдоль северного побережья Черного моря и занять территорию, находившуюся между реками Буг и Днестр. После этого они должны были оценить свои перспективы и подготовиться к походу на Константинополь.

Было ясно, что Потемкин станет главнокомандующим этой военной кампании со стороны России. У него было достаточно власти для этого. Он являлся наместником и главнокомандующим военными силами в южных провинциях уже десять лет. Потемкин возводил города и создавал флот. Более того, он был председателем военного ведомства и хорошо знал о военных ресурсах армии, о расположении всех войск, а также обо всех административных и политических нюансах. Он стал главнокомандующим благодаря своим заслугам, и даже самый старый русский генерал, Петр Румянцев, согласился служить под его началом. Суворов, наиболее успешный русский военачальник того времени, также был под командованием Потемкина.

И Потемкин, и Суворов были людьми эксцентричными. В военном деле Суворов превосходил Потемкина. Князь был хорошим солдатом, но слишком осторожным, к тому же его часто отвлекали политические дела. Выдающийся государственный деятель и администратор, а также военный стратег, он не обладал способностью Суворова к быстрым, нередко основанным на интуиции, решениям, касавшимся военной деятельности. Они дополняли друг друга. Потемкин предоставлял Суворову план действий, войска и боеприпасы. Суворов обеспечивал Потемкину и России победы. Потемкин всегда настаивал на том, чтобы Суворова награждали за его достижения самыми высокими наградами. Например, Суворов получил орден Святого Андрея раньше других, более старших по званию генералов.

Турки начали войну с нападения на российскую крепость в Кинбурне, находившуюся на восточном берегу дельты Днепра, напротив Очакова. Две попытки высадиться в Кинбурне были отражены войсками Суворова, который во время боя предпочитал использовать холодную сталь. «Пуля – дура, штык – молодец!» – такова была его философия. Используя данную тактику, русские атаковали турок, когда те высаживались из лодок, и перебили почти всех еще в воде. Эта победа русских была омрачена ранением, которое Суворов получил во время боя, а также последовавшим вскоре штормом, застигшим русский флот, идущий из Севастополя: один большой корабль затонул, еще несколько оказались повреждены. Огорченный вредом, нанесенным его любимым кораблям, Потемкин заговорил об эвакуации из Крыма и о своем намерении отказаться от командования, ответ Екатерины был полон возмущения: «Вы нетерпеливы, как пятилетнее дитя, тогда как дела, вам порученные в эту минуту, требуют невозмутимого терпения, – писала она ему. – Вы принадлежите государству, вы принадлежите мне <…> Ни время, ни отдаленность и никто на свете не переменит мой образ мыслей к тебе и о тебе». К этому она добавила свое мнение (как оказалось впоследствии правильное), что буря нанесла урон и турецкому флоту. Потемкин извинился, ссылаясь на то, что потерял присутствие духа из-за своей восприимчивости, а также головной боли и геморроя.

Когда зимний лед покрыл Днепр, обе стороны приостановили военные действия, которые возобновились лишь в мае. К тому времени Потемкин выстроил против Очакова пятьдесят тысяч солдат. Но даже тогда он, казалось, не спешил. Полагая, что крепость в конечном счете падет, и опасаясь, что попытку активного штурма крепостного вала могут сопровождать серьезные потери, он намеренно сдерживал атаку и ждал добровольной сдачи. Сам он не был трусом: во время длительной осады он постоянно подвергал свою жизнь риску. Уверенный, что его защищает Бог, он мог появиться на огневом рубеже в парадном мундире, представляя собой идеальную мишень. Его уверенность в себе подкрепилась после того, как пушечный выстрел убил офицера, стоявшего прямо позади него. Своим солдатам он говорил: «Не нужно вставать передо мной! Старайтесь только не ложиться от турецких пуль». Суворов не соглашался с такой стратегией предосторожности, он верил во внезапный, решающий удар, невзирая на возможные потери. Когда Потемкин удержал его от штурма Очакова, сказав: «Полагайтесь на Божью помощь, я постараюсь взять ее подешевле», Суворов ответил: «Нельзя взять крепость, просто глядя на нее». Однако они по-прежнему восхищались друг другом. Когда Суворов был ранен, Потемкин написал: «Мой дорогой друг, вы один значите для меня больше, чем десять тысяч остальных». Суворов отвечал: «Долгой жизни князю Григорию Александровичу! Он – честный человек, он –