— Ради всего святого, Кэти, что ты такое говоришь! — испуганно воскликнула ошеломленная Шарлотта. Но герцогиня не слышала этого отчаянного возгласа. С ней творилось нечто невероятное: все ее тело сотрясалось мелкой дрожью, глаза хаотично перебегали из стороны в сторону. В эти поистине устрашающие мгновения миледи казалась одержимой, точно в нее вселился сам Сатана со всеми его легионами.

Пасторская дочь глядела на герцогиню с неизъяснимым ужасом и искренним сочувствием.

— Бедная… бедная Кэтрин! — невольно сорвалось с ее губ.

Как ни странно, при том, что предшествующее восклицание Шарлотты осталось для миледи незамеченным, последняя фраза, изреченная дочерью пастора, возымела-таки свое действие — и это действие было незамедлительным. Герцогиня мгновенно вышла из транса и, устремив на свою подругу полыхавший мрачным презрением взор, надменно изрекла:

— Только не надо жалеть меня! Я этого не выношу!

Однако некоторое время спустя суровое лицо миледи смягчилось и приняло свое обычное ностальгически-задумчивое выражение.

— Прости меня, дорогая Шарлотта, — промолвила герцогиня. — Я была с тобой вызывающе груба.

— Все в порядке, Кэти, — отозвалась пасторская дочь, — Я понимаю.

— Я вижу, что ты проявляешь искреннее участие к моей судьбе и принимаешь выпавшие на мою долю страдания близко к сердцу, — сказала миледи. — Так вот, я хочу, чтобы ты поняла одну вещь, милая Шарлотта. Какие бы адские муки не приходилось мне претерпевать в этой земной юдоли, у меня есть отрадное утешение. И я открою тебе его тайный смысл. Ты, вероятно, полагаешь, что Клифф и в самом деле умер?

— Но, дорогая Кэти, ты ведь сама давеча говорила о его смерти! — ошеломленно воскликнула Шарлотта.

— Он жив! — убежденно произнесла герцогиня. — И покуда мною владеет еще сознание, он будет жить! То, что я оплакиваю сейчас, — это всего лишь его бренное тело. Я преисполнена скорби об этом теле, хотя, в сущности, оно ничего не стоит. Главное — это душа Клиффа. А она для меня бессмертна: ведь душа моего возлюбленного — в этом ли мире, в загробном ли — не важно, спаяна навеки с моей душой! А значит, Клифф живет во мне, и мы с ним не расстанемся никогда!

Для пасторской дочери было очевидно, что миледи противоречит самой себе. С одной стороны, герцогиня отчаянно уповала, что ее возлюбленный явится в образе призрака и свершит над нею свое возмездие. Только тогда, когда это произойдет, Кэтрин и Клифф станут неразлучны. С другой же стороны, миледи утверждала, что ее с Клиффом души навеки спаяны воедино, и что Клифф живет в ней самой и никогда ее не покинет. В этом двояком убеждении герцогиня шла вразрез с самой собою. Неудивительно, что разум ее находился на грани помутнения. Столь ярко выраженное раздвоение сознания неминуемо толкает человека в устрашающий омут безумия.

Шарлотта снова сочувственно взглянула на подругу и обомлела: в этот момент светлейшая супруга герцога Хитернлина казалась точной копией покойной Эмили Джейн! Строгий, величественный силуэт миледи был обращен к пасторской дочери в полупрофиль. Черный капор, дотоле обрамлявший бледное, печальное лицо герцогини, теперь спустился ей на плечи, а ее восхитительные темные локоны беспорядочно разметались по плечам, что придавало всему ее облику неповторимую дикую красоту. В глазах леди Кэтрин отражалась всепоглощающая страсть и неистовое упорство. Губы ее были плотно сжаты; на них лежал отпечаток суровой мрачности, не лишенной, однако, особого, ни с чем не сравнимого обаяния. Подобную одухотворенность черт Шарлотте доводилось видеть лишь у Эмили. Теперь же пасторской дочери казалось, что сама ее возлюбленная сестра Эмили Джейн Бронте тихо сошла с Небес и незаметно примостилась на место герцогини. Шарлотта не смогла сдержать невольного восторженного вздоха.

— В чем дело, дорогая? — спросила миледи, повернув голову к подруге и устремив на нее пытливо-вопрошающий взор.

Шарлотта поведала герцогине об ее удивительном сходстве с Эмили Джейн, проявившемся в эти минуты с поистине невероятной первозданною силой.

— Я немного помню твою сестру Эмили, — задумчиво отозвалась леди Кэтрин, — Это ведь та очаровательная малышка, которая была с нами в Коуэн-Бридже, верно?

Пасторская дочь утвердительно кивнула головой, чувствуя, как к горлу ее неотвратимо подкатывает клокочущий ком, стремительно перехватывающий дыхание.

— А какая она теперь, эта прелестная малютка Эмили? — поинтересовалась миледи.

— Эмили умерла шесть лет назад, — с трудом преодолевая слезы, проговорила Шарлотта.

— Как жаль! — с искренним участием воскликнула герцогиня. — Помнится, что уже тогда, в Коуэн-Бридже, я чувствовала к этой малютке какую-то особую неизъяснимую теплоту. Как будто бы нас связывали невидимые узы — прочные, нерушимые, как законы человеческого бытия. И потом я часто вспоминала эту милую крошку и даже не раз видела ее во сне. Она словно предупреждала меня о чем-то, словно пыталась внушить мне свои тайные мысли и передать свои силы. Можешь ли ты представить себе нечто подобное, дорогая Шарлотта?

Пасторская дочь не стала посвящать леди Кэтрин в те невероятные мистические взаимосвязи, в которые непостижимым образом вступила злосчастная судьба самой миледи с роковыми судьбами героев наделенного всемогущими Предвечными Силами романа Эмили Джейн «Грозовой Перевал». Но Шарлотта не могла, да, пожалуй, и не хотела скрывать от своей знатной подруги того поразительного факта, что сама покойная Эмили сознательно ощущала свое совершеннейшее духовное родство с некой таинственной женщиной, которая, по всем характерным признакам, являлась не кем иным, как леди Кэтрин.

— Так, значит, твоя сестра чувствовала то же, что и я? — ошеломленно спросила герцогиня.

— Она говорила, что женщина, к которой обращены все ее мысли, очень несчастна.

— Но откуда тебе известно, дорогая Шарлотта, что твоя прелестная сестра думала тогда именно обо мне?

— Эмили Джейн была наделена уникальной интуицией. Она чувствовала, что на этой земле живет женщина, несущая в себе столь же сильную энергетику, как и она сама. На всем белом свете есть лишь одна персона, природа которой подходит под данное условие просто идеально. Это ты, милая Кэтрин!

— И что же крошка Эмили говорила обо мне? — поинтересовалась герцогиня.

— Она утверждала, что ты страдаешь — и теперь мне повелось убедиться, что это чистая правда, — Эмили очень просила меня и Энн — нашу младшую сестру — ту самую, что была со мной в Лондоне во время нашей памятной встречи, дорогая Кэтрин, горячо молиться о твоем спасении. Лишь тогда, когда оно наступит, Эмили будет удовлетворена вполне, так как ее «свободный дух обретет наконец свою блуждающую по свету и страждущую частицу». Таковы слова самой Эмили, милая Кэти, и эти слова останутся выжженными в моей памяти навеки! — патетично провозгласила Шарлотта.

— Невероятно! — прошептала пораженная герцогиня. — Клянусь всем святым, малютка Эмили и в самом деле испытывала те же чувства, какие безраздельно владеют мною! Я с самого начала почувствовала непостижимую связь между нами. И эта связь столь же сильна и безгранична, как та, что соединяет меня с Клиффом. С этого дня мой траур распространяется уже на двоих — на Клиффа и на Эмили, и моя отчаянная тоска по Клиффу отныне и навек спаяна со столь же мучительной скорбью об Эмили!