– Интересная деталь! – заметил Котельников.

– Зато через дорогу от дома мельника находится местная полиция.

– Вот как? – задумчиво произнёс Котельников. – Это важно.

– И вот ещё, – добавила женщина, – чтобы иметь в виду: дом мельника в этой части деревни единственный с оцинкованной крышей! Во дворе у них свой колодец.

Столь подробные сведения с множеством деталей, которые на первый взгляд могли казаться излишними, свидетельствовали о тщательно проведённом осмотре.

– Теперь понятно, почему этот мерзавец переметнулся к немцам, – заключил партизанский командир.

Было принято решение захватить врача-изменника и кончать с ним. Аналогично и в отношении помощника коменданта.

– Всё это так, но тут придётся искать пути, чтобы выполнить задуманное. – добавил Котельников. – С врачом-изменником проще, а с фельдфебелем придётся помозговать.

Поначалу, когда обсуждался вопрос об устранении Мороза, командир диверсионной группы не исключал затруднений в его поимке в селе во время ночёвки у родителей жены. Настораживало расположенное через дорогу отделение шуцполиции.

– Малейший шум или вскрик, сразу пойдёт заварушка. Полицаям по ночам плохо спится: поджилки трясутся. Оттого они всегда начеку.

Только непонятно, к чему нам ломать голову, как изловить изменника, да потом ещё тащить с собой? – спросил Борис Смирнов. – Выследим.

Котельников считал, что врача надо брать живым, чтобы разобраться в некоторых вопросах, которые, возможно, могут представлять интерес.

– Упускать такой случай непростительно! Как-никак он длительное время работает у немцев и, по всему видно, они доверяют ему. Стало быть, неспроста, – заметил Санька Кузнецов, помощник командира связи и ответственный за рацию.

Стороны остались каждая при своём мнении.

В ночь на субботу группа осназа отправилась на операцию. Местных подпольщиков-партизан о предстоящей операции не известили.

Поздно ночью подкатили на подводах к опушке леса, примерно в километре от деревни. Оставив повозки с ездовыми, взвод десантников вместе с командиром группы Котельниковым направился в село.

По мере приближения к селу пряный аромат трав сменялся запахом сена и навоза. Лишь редкое стрекотание сверчков и кузнечиков, нарушавшее ночную тишину, сопровождало шедших гуськом вооружённых людей вплоть до неожиданно выплывшей из темноты изгороди, за которой проглядывали строения.

Соблюдая полнейшую тишину, осназовцы осторожно продвигались со стороны простиравшегося поля к огороду, где уже виднелся в темноте дом с оцинкованной крышей. Помнили, что через дорогу, наискосок от дома мельника, в большом деревянном здании бывшей школы находилась резиденция старосты. В том же доме, но с отдельным входом с обратной стороны разместился штаб местной полиции.

Собак действительно не было, как предупреждала женщина. Не то бы они уже дали о себе знать.

Приближаясь к дому, десантники прислушивались к каждому шороху, попытались заглянуть в щели закрытых ставней. Судя по всему, внутри спали. Входная дверь была заперта.

– На засов, – прошептал разведчик, копошившийся у двери.

Пока командир группы выставлял людей наблюдать за улицей и выбирал место для пулемётного расчета на случай неожиданного отхода с боем, десантники мастерски, почти без скрипа открыли дверь. Из сеней потянуло квашеной капустой и ароматом свежевыпеченного хлеба. «Еще бы! – подумал старший лейтенант Котельников, – хозяин – мельник. Как же не встретить зятька свежим хлебом!»

Едва разведчики приоткрыли дверь из сеней и она скрипнула, как раздался испуганный женский голос:

– Кто там?

– Свои, тихо! – шёпотом успокоил командир группы и лучом фонарика осветил комнату.

– Ой-й! – вскрикнула женщина. – Кто это?

– Не шуметь! – предупредил один из разведчиков, приблизившийся к лежавшему с открытыми глазами человеку.

По описанию, доктор Мороз – молодой, стройный шатен с властным лицом, а этот был пожилой, черноволосый, с проседью на висках. «Вероятно, это и есть мельник», – подумал Котельников и быстро прошёл в соседнюю комнату: в одной постели с молодой женщиной лежала девочка лет пяти-шести, чернявенькая, с большими открытыми глазами. О её существовании связная не упоминала. Молодая – дочь мельника, лаборантка больницы и жена врача. Присутствию девочки никто не придал значения.

Обыскали хату, но Мороза не оказалось.

– Где доктор? – спросил командир группы дочь мельника, прижимавшую к себе испуганную девочку.

– Какой доктор? – раздражённо ответила та в явном испуге. – Здесь никого больше нет!

– Не прикидывайся: «какой!» Тот, что с тобой работает в госпитале у немцев.

– Жених! – пробасил один из десантников по кличке Француз из-за своей фамилии Лоран. Иногда он, улыбаясь, дополнял: Астафьев!

– Я же сказала: здесь никого больше нет! Ни врачей, ни женихов! – решительно ответила женщина, метнув недружелюбный взгляд на стоявшего с фонариком Котельникова. – Можете перевернуть весь дом, никого больше не найдете.

– Скрываешь, подлюга?! – вспылил Француз. – Пожалеешь…

В хате воцарилась тишина. Слышны были лишь мерное тиканье ходиков, шорохи в подвале да прерывистое дыхание жены мельника.

Котельников вернулся в комнату дочери мельника, посветил фонариком. Женщина по-прежнему сидела на постели, обняв девочку, дрожавшую, как в лихорадке, и испуганно таращившую немигающие чёрные глазки.

– Не бойся, девочка! – попытался успокоить ребёнка командир взвода разведчиков, высокий подтянутый Игорь Лобанов. – Мы никого не тронем. Ложись и спи себе спокойно.

Девочка затряслась ещё сильнее. Казалось, вот-вот расплачется или закричит. Лобанов тут же отошёл.

В комнату вернулись бойцы. Костя Смелов вынырнул с небольшим чемоданчиком, открыл его: баночки, пузырьки и довольно большой набор разных никелированных хирургических инструментов.

Командир навёл луч фонаря на дочь мельника. Увидев чемоданчик, та затаила дыхание, стараясь не выдать своего волнения. Сильнее прижала к себе девочку. На вопрос, кому принадлежит чемоданчик, она надменно двинула плечами:

– Мне. А что? Я медик. Лаборантка. – Она пренебрежительно отвернулась от «гостей».

Было очевидно, что чемоданчик принадлежит доктору Морозу. Снова всё осмотрели, однако доктора нигде не было. Лишь на чердаке нашли тщательно замаскированный всевозможной рухлядью и домашним скарбом уголок, в котором совсем недавно кто-то побывал. Там стоял обыкновенный продолговатый ящик, на нём перинка, простыня и лёгкое одеяльце, а рядом ещё ящик, опрокинутый вверх дном, но намного меньше размером. Подобие столика, покрытого стареньким рушником с украинской вышивкой.