Дело первое. Кино и мандолина

Преступник – директор кинотеатра Александр Кулешов.

Жертва – сторож кинотеатра (скончалась на месте).

На момент расстрела Александру было 19 лет.

Эта история, если можно так выразиться, про плохое советское кино.

27 декабря 1956 г. на железнодорожном вокзале в Ростове был задержан красивый юноша с мандолиной в руках. В его сумке-авоське лежали шахматы и книги, в том числе рассказы китайских писателей. Взволнованный молодой человек с покрасневшими глазами рассказал милиционерам, что он работал директором кинотеатра. И что он украл всю кассу и убил женщину-сторожа.

Александр Кулешов с отличием окончил Ростовский кинотехникум. А дальше был по разнарядке отправлен в тмутаракань – в забайкальский поселок Карымское. 18-летнего парня сразу назначили директором кинотеатра «Комсомолец». 14 августа 1956 г. он туда прибыл. Поселился у кого-то из местных, чтобы самому хотя бы не топить дом.

О такой ли жизни он мечтал? Он хотел путешествовать – как в книгах, которые читал, как в фильмах, которые смотрел. Хотел играть на мандолине – для него этот итальянский инструмент ассоциировался с временами отважных рыцарей и прекрасных дам.

Вместо всего этого перед его глазами предстала сельская серость и убогость. К тому же Александру, который родился и вырос на Украине, тяжело было жить в забайкальском климате. Когда ударили первые морозы, оказалось, что у него нет никакой теплой одежды (и купить ее было не на что). Молодой директор кинотеатра стал прикладываться к бутылке.

Из показаний сдававшего ему комнату Дмитрия Никифорова:

Получка у того не задерживается – просиживает в чайной да буфете. Оставит себе тридцать рублей на еду, а остальное на водку. Очень часто сидел вообще без хлеба: только много курил и пил воду. И манера была у него такая: обгоревшие спички заталкивать под дно коробка.

Кстати, эти спички, найденные на месте преступления, стали потом одной из улик.

Кулешов мечтал, чтобы его отправили в другое место – туда, где теплее и интереснее. Жаловался на то, что в поселке его не приняли и что кто-то даже подбрасывал записки с угрозами. Они попали потом в материалы уголовного дела. На клочке бумаги нарисован череп с костями (пиратская «черная метка») и написано: «Сашка, уходи». Подпись: «Невидимый». Есть еще записки: «Уходи из клуба. А то [нарисована тюремная решетка]» и «Это последнее предупреждение». Как установит потом следствие, эти записки он писал и подбрасывал себе сам.

Я начал пить, – говорил потом он в своих показаниях. – Перестал совсем ходить на работу, чтобы выгнали за прогулы, но мне платили деньги, а мер никаких не предпринимали. Будучи пьяным, хотел [покончить с собой], потому что надо мной смеялись из-за того, что окончил техникум, а сам хожу, сшибаю копейку.

Уволили его в итоге за то, что кинотеатр плохо работал (Кулешов едва не заморозил здание, не подготовив его к зиме), коллектив распустился, выручки стало меньше. 4 декабря Кулешов получил на руки свою трудовую книжку и сразу уехал из поселка.

Из показаний:

Денег у меня было только до Читы, а я хотел уехать домой. В Чите стал думать, что делать, и тогда мне и пришла в голову мысль похитить деньги из кассы кинотеатра. Я тайно вернулся в Карымское 16-го и до двух часов ночи был на станции, а потом пошел к кинотеатру. В сарайчике возле здания взял напильник длиной почти полметра, открыл дверь.

Попасть в кинотеатр ночью было легко: входная дверь, даже запертая изнутри, свободно открывалась снаружи, если оттянуть ее на себя, а в образовавшуюся щель просунуть палочку и откинуть железный крюк, который легко снимется с петли. Знали об этой особенности только работники учреждения.

Шел в темноте, сторож спала. Запнулся и задел стул, она проснулась и стала кричать: «Караул, спасите, убивают!» Я сначала ударил ее по голове, но она не унималась, тогда я достал нож и перерезал ей горло. Взломал ящик и достал деньги, после чего вернулся на станцию, сел в поезд и уехал в Читу, а уже оттуда поехал к себе на родину.

Кассы «Комсомольца» (в железном ящике лежало почти 5500 руб.) хватило преступнику на билет до Ростова, заветную мандолину и книгу рассказов китайских писателей. Вычислили его быстро – один из работников Карымской железнодорожной станции узнал в нем бывшего директора кинотеатра. Задержали Кулешова в Ростове. В кабинете у следователей он много плакал, отказывался смотреть на фото убитой Татьяны Лукониной, у которой осталось восемь детей.

Читинский областной суд приговорил Кулешова к расстрелу и конфискации имущества. Не помогли ни жалобы в последующие инстанции, ни прошение о помиловании: «Я глубоко осознаю, что за преступление я совершил, и готов ответить за него. Но я слишком молод, мне так тяжело расстаться с жизнью. Но мне еще тяжелее будет умереть, сознавая, что я не только ничего полезного не дал Родине, а еще и стал ее врагом».

– 16 августа 1957 года приговор был приведен в исполнение, – рассказывает пресс-секретарь Забайкальского краевого суда Виктория Михайлюк. – В уголовном деле хранится свидетельство о рождении Александра Кулешова, который появился на свет в 1938 году. Такая вот короткая жизнь.

Неужели Кулешова нельзя было пощадить? Попробуем разобрать историю. Молодого человека на преступление толкнуло отчаяние. Изначально он замышлял только кражу, а не убийство. В деле есть признание и раскаяние. Если бы он остался жив, то в колонии мог бы работать и выплачивать хоть какие-то деньги детям убитой. И наконец: мой анализ показал, что за преступления при схожих обстоятельствах сегодня суды дают от 10 до 14 лет.

Дело второе. «Друг-отец Хрущев, помилуй Гену!»

Преступник – работник машиностроительного завода Геннадий Балагуров.

Жертва – учительница (два ранения, выжила).

На момент расстрела Геннадию был 21 год.

Это преступление можно описать одним абзацем. 8 мая 1961 г. трое пьяных работников Читинского машиностроительного завода напали на учительницу, возвращавшуюся с вечерних занятий. Женщина выжила благодаря тому, что один из них, самый молодой, 21-летний Геннадий Балагуров вызвал скорую помощь (впрочем, ранения ей нанес тоже он). Геннадия приговорили к расстрелу.

Но вот что скрывается за этими сухими строчками? За ними и страдания, и общественное возмущение.

Для начала нужно рассказать про Геннадия. И лучше, чем он сам, это не сделает никто. Из СИЗО Балагуров написал предсмертное письмо. Он знал, что в помиловании ему отказали, но все равно надеялся.

Я родился в 1940 году, а через два года в боях с немецко-фашистскими захватчиками погиб мой отец. Мы с матерью остались