Мы с Рафаэлем любим ее, но эта женщина любит бесконечно давить на наши кнопки. Маленькая хулиганка — настоящий кошмар в дни, которые заканчиваются на «и». Она так же красива, как царица Клеопатра, с ртом хуже, чем у моряка, и является воплощением неприятностей. Однажды папа поднял идею брака с семьей в Италии. Когда бедный мальчик пришел в гости, Габриэлла напугала его до слез всего одним разговором. С тех пор папа не пытался. Уговаривать Габриэллу сделать то, чего она не хочет, это как пытаться искупать кошку, это бесполезно и досадно, и все уйдут мокрые, царапанные и окровавленные.

— Она прислала мне сообщение, что ее машина подъезжает, — говорит мама. — Теперь перестань пытаться сменить тему.

Наша сестра проходит последние клинические ротации, чтобы стать практикующей медсестрой. Несмотря на то, что она упряма и раздражительна, Габриэлла также невероятно умна и имеет доброе сердце и нежную душу.

Как собака, получившая кость, мама возвращается к своему первоначальному вопросу. — Майкл, ты знаешь?

Я качаю головой, делая движение по губам, как будто они запечатаны. Разочарованная мама поворачивается к другому сыну и повторяет свой вопрос.

Повернувшись на сиденье, я замечаю стоящую в дверях сестру и вздыхаю с облегчением, но через мгновение нахмуриваюсь, замечая, что она разговаривает с Дмитрием. Какого черта? По их языку тела это не похоже на спор, но и не похоже на то, что я ожидаю увидеть от двух незнакомцев. Так почему же получается, что Габриэлла знает Дмитрия довольно хорошо?

Настолько хорошо, чтобы коснуться его руки…

Какого черта?

Дмитрий смотрит на ее руку, и Габриэлла быстро ее убирает, как будто ее обожгло. Русский что-то говорит, наклоняет голову и поворачивается на каблуках. С этого ракурса я не могу видеть выражение лица сестры, но она ждет достаточно долго, чтобы увидеть, как он исчезает.

Я изо всех сил пытаюсь прочитать выражение ее лица, когда она приближается. Насколько бы ни была моя сестра открыта в своих чувствах, она также может быть очень настороженной, и когда она это делает, это похоже на попытку прочитать иностранный язык в темноте.

Невозможно.

Наша сестра — идеальная мини-копия мамы, вплоть до того, как она смеется и как ходит. Единственное отличие, единственное, что доказывает, что Данте — ее отец, — это ее светло-янтарные глаза. Семейная черта, которую мы все разделяем. Ее темные волосы струятся мягкими, упругими волнами по плечам, заколотые назад у лица элегантной заколкой. На ней светло-голубое платье с розовым цветочным узором, ниспадающее юбкой, которая спереди доходит ей до колен, а сзади — до щиколоток. Я окидываю взглядом церковь. Слишком много мужчин и несколько женщин пялятся на мою сестру. Слишком много, чтобы успокоиться. Она редко остается незамеченной. Факт, с которым мы с Рафаэлем постоянно боремся.

— Привет, папа, дядя Лео.

Габриэлла наклоняется и целует папу и нашего дядю в щеку, прежде чем сделать то же самое с мамой. — Привет, мама.

— Привет, милая, — папа улыбается дочери. — Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — она быстро обнимает Доминика и Рафаэля, прежде чем сесть рядом со мной.

— Это был Димитрий Волков, с которым я видел, как ты разговаривала? — шепчу я сестре на ухо.

— Да, — отвечает Габриэлла без колебаний или сожалений. Не знаю почему, но я ожидал, что она солжет.

Ее честный ответ сбивает меня с толку. — А о чем?

Габриэлла фыркает и переводит на меня свои медовые глаза. Они сверкают раздражением. Обычный взгляд, который мне знаком. — Разве это имеет значение?

— Конечно, имеет, — как она может спрашивать меня о чем-то подобном? — О чем ты вообще можешь поговорить с Дмитрием? Откуда ты вообще знаешь этого человека?

Закатив глаза, Габриэлла откидывается на спинку стула с прямой спиной и расправленными плечами. — Если хочешь знать, это было из-за университета. Он знает, что я учусь в Университете Майами, и у меня возник вопрос о процессе поступления.

— Он выглядел сумасшедшим, — не совсем так, но я тут ловлю рыбу.

— Правда, Майкл? — огрызается Габриэлла, прежде чем бросить на меня горячий взгляд. — Что тут с третьей степенью? Ему не понравилось то, что я сказала. Вот и все.

— О, — я чувствую себя немного нелепо, что сразу сделала отрицательный вывод. Должно быть, я все еще на взводе после напряженного момента ранее в комнате с Патриком и остальными.

— Да, — говорит Габриэлла, и я оставляю ее одну.

Толпа затихает, когда свадьба начинается. Это прекрасная церемония, но я на грани все время. Как будто на горизонте надвигается шторм, и я не знаю, как подготовиться к разрушениям, которые он принесет, когда грянет.

Роуз

Апрель

— Твой сын меня сведет с ума, — стону я, падая рядом с Майклом на уличный диван.

Посмеиваясь, он обнимает меня за плечи и прижимает к себе. Я кладу голову ему на плечо и смотрю, как наш годовалый сын ковыляет по заднему двору. Его смех близок к визгу восторга, когда он гоняется за пузырями, которые Эвелин выдувает из пластиковой палочки. Я позвала его крестную, когда у меня уже не хватило дыхания продолжать.

— Я хочу еще одного ребенка, — внезапно признается Майкл.

Его честное признание удивляет меня, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть на его профиль. — Что?

Майкл отказывается отводить взгляд от нашего сына, и уголок его губ изгибается в легкой улыбке. — Еще один ребенок. Давай сделаем одного.

— Нашему сыну только что исполнился год.

— Да, исполнился. Очень наблюдательно с твоей стороны.

Я игриво толкаю его в плечо. — Я просто имела в виду, что он еще маленький. Он нуждается во мне, и слишком раннее рождение еще одного ребенка отвлечет мое внимание. Это было бы несправедливо по отношению к нему или к новому ребенку.

Майкл вздыхает и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Как мотылек на пламя, золотистый огонь, горящий в его радужках, притягивает меня. — Да, он всегда будет нуждаться в тебе, но я хочу, чтобы наши дети были близки по возрасту. Я хочу, чтобы у нашего сына была такая связь. Лучший друг на всю жизнь.

— А что, если это девочка? — спорю я.

— Неважно. Он просто будет больше оберегать ее, но все равно останется лучшим другом. К тому же было бы неплохо иметь партнера, который будет держать мальчиков подальше от нее.

Становится все труднее игнорировать волнение, которое приносит мысль о еще одном ребенке. Мне нравится быть матерью, и видеть, как Майкл становится отцом, согревает сердце и вознаграждает. — Я бы хотела