Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Трезво мыслишь, - впервые одобрил его Сыч. – Моя школа. Только не учёл одного. Отчего эта протоплазма из глубин поглощает не только органику, а и металл, пластик, дерево, мебель, приборы? Даже одежду. А вот кости скелетов не трогает.
- Тебе же Степан сказал, что в них фосфора много. Возможно, это для неё является каким-то отрицательным катализатором. Вроде нашей аллергии. Я, к примеру, лук не люблю варёный – сразу выплёвываю.
- Только ли в фосфоре дело? – задумался Воронец, но тут их подогнал Дроздов:
- Академики хреновы, я же предупредил: все догадки и рассуждения позднее, когда обнаружим передатчик. Поднимаемся на четвёртый этаж. Судя по схеме, которую я рассматривал у Семашко, он должен состоять из столовой и жилых отсеков, где обитали сотрудники станции. Там уж точно обнаружим груды новых скелетов.
- Интересно, - проворчал Сыч, - почему эта чёртовая биомасса не затронула проводку и не обесточила платформу? Иллюминация-то продолжает работать.
- Ещё одна загадка, - кивнул Воронец. Они уже поднялись на четвёртый этаж, и он с таким же удивлением, как и Сыч, созерцал горящие и сверкающие под взошедшим солнцем прожекторы.
- Может эта тварь тока боится? – хохотнул Ветерок, но тотчас умолк, уставившись на груду расплющенных костей. Чем дальше пробирались, тем их становилось больше. Они валялись повсюду. Заглянув в столовую, все невольно застыли, похолодев от ужаса. И было от чего.
За столами просторного помещения, в нелепых позах, кто как, когда застала их внезапная смерть, сидели, валялись на полу и лежали разбросанные фрагменты сразу трёх десятков человек, какими они были в момент смерти. Иные скелеты, почти не тронутые и не расплющенные, находились, казалось в состоянии покоя, привалившись черепами к кистям некогда живых рук. Иные, прислонившись к раздаточному блоку, так и остались стоять с подносами на месте, неизвестно каким образом сохранившие вертикальное положение. У многих за столами стояли жестяные миски, а в костях рук были зажаты самые настоящие ложки, причём, алюминиевые.
Ветерок аж присвистнул. Дрозд гневно взглянул на него, обращаясь к Воронцу:
- Степан!
- Да? – у того едва не отвисала челюсть от такой жуткой картины.
- Здесь, похоже, всё совершенно по-иному, чем в научном модуле. Не находишь?
- В том-то и дело, - отозвался тот. – Ни черта не понимаю. Как вроде они вначале подверглись внезапному удушению от неизвестного газа, а уже позже до них добралась протоплазма.
- Отчего ты эту сволочь называешь таким высокопарным эпитетом? – протянул Ветерок. – Про-то-плаз-ма!
- А как её назвать? Мы же не знаем, из чего она состоит. Вот когда наши горе-химики классифицируют её в бункере Семашко, тогда и дадут подходящий термин. А пока она для нас либо протоплазма, либо субстанция, либо органическая биомасса. Выбирай по вкусу.
- Мне больше подходит расплавленный пластилин.
- Ну и дурень, - махнул на Ветерка Сыч. – Ещё бы «воск» придумал.
- Вы опять? – грозно посмотрел на обоих друзей Дроздов. – Давайте, осмотрим жилые отсеки. За ними должна находиться небольшая библиотека и комната радиорубки. К ней-то нам и нужно.
Когда проходили мимо жилых кают, заглядывая попеременно в каждую, Сыч по своей природе скептицизма заметил:
- Интересно, кто-нибудь видел что-то подобие смартфонов, мобильных телефонов или планшетов? Люди-то наверняка пользовались ими.
- Мы и одежду не видели, - отозвался Ветерок. – А в одеждах есть карманы, если тебе невдомёк. Слыхал о таких? Вместе с одеждой в утробе этой гадости растворились и приборы.
Во многих отсеках, на койках лежали почти нетронутые скелеты. Люди, очевидно, сдав вахту, отдыхали или спали, когда на них внезапно обрушился непонятный газ, вырвавшийся из глубин вместе с тромбом. И тем более было странно видеть, что биомасса не тронула тут ни мебели, ни обшивки, ни постелей, ни полочек с книгами, ни холодильников и прочих предметов обихода. Даже ложки с мисками в столовой оставила. А вот одежда и телефоны исчезли.
- Я же говорю, - глубокомысленно заметил Ветерок, - у нашей подводной гостьи собственное меню. Одно пожирает, другое игнорирует. Проводку и прожекторы не тронула: свет горит.
Они уже проходили последний жилой отсек, когда Фрам внезапно остановился и Сыч едва не споткнулся. Дроздов заглянул внутрь. Воронец тяжело выдохнул в пространство.
На небольшой койке, обняв костный силуэт, лежал второй скелет, немного больше первого. Сразу было видно, что эти останки некогда принадлежали мужчине и женщине. Возможно, двум влюблённым, так и не успевшим создать свою собственную семейную жизнь, которую планировали сразу после окончания этой трагической вахты.
- Как в фильме «Собор Парижской богоматери», когда бедняга калека, обняв Эсмеральду, умирает вслед за ней, - с комком в горле выдавил из себя Ветерок. У него навернулись слёзы.
Это были скелеты Веры и Кирилла.
…Между тем в углу одного из отсеков, медленно, словно нехотя, зашевелилось что-то непонятное.
Глава 4-я: Разлом тектонической плиты
Острова земли Франца-Иосифа.
Наши дни.
********
Группа Кулика отправилась к плавучей платформе спустя двое суток после исчезновения из эфира команды Дроздова. Полковник Семашко рвал и метал, не имея возможности узнать, что на самом деле произошло со спецназовцами. Последняя связь с ними была сразу после обрыва разговора с пилотами вертолёта. Он ещё сутки ждал, однако ни от пилотов, ни от Дрозда ничего не поступало. Прождав в неведении ещё половину суток в надежде, что они вот-вот объявят о себе, он, наконец, послал к чёрту свою нерешительность, вызвал резервную группу Кулика, снарядил их в соответствии с телеметрическими показателями спутников и указал Кулику на экраны. Спутники показывали глубокое проецирование картины с высоты птичьего полёта, словно камеры видеонаблюдения находились сразу по всему периметру заданного квадрата. На одном дисплее, обработанная компьютером панорама передавала поверхность острова, словно снесённого с лица земли непонятным катаклизмом. Собственно, это был уже не остров,
