лицо посмотрела на пол. Девочка подошла к нему и указала мне идти за ней.

Мы спустили по винтовой лестнице. Она ужасно тряслась и шумела. Девочка осторожно выглянула в коридор, кивнула нам, и резко свернула влево, затем повернула ручку, которая сливалась с стеной, неожиданно появился контр, который отчерчивал прямоугольник на холсте обоев, и эта часть выдвинулась вперед.

— Тут всегда была дверь? — неожиданно подал серьезный и мрачный голос Лувр.

— Всегда, — довольно отвечала девочка.

Мы вошли в темное помещение. Маленькая спутница куда-то пропала.

— Вайолетт? — обеспокоенно крикнул Лувр. Девочка минуту назад была перед нами и вдруг куда-то исчезла. Мужчина тут же заволновался. Для него она была самым ценным человеком. Я стоял в темноте и наблюдал за тенями.

Послышались шорохи. Они доносились с правой стороны. Затем в щели стал выделяться тусклый теплый свет, который постепенно становился ярче, и из-за тени вышла девочка с канделябром в руках. Три большие свечи тепло горели и освещали небольшую часть комнаты.

Я услышал, как мужчина выдохнул.

— Не переживай, я тут, — заботливо проговорила она.

— Что тут находится? — Лувр пытался осмотреться, но света свечек не хватало.

— Здесь заброшенные картины, — восторженно говорила девочка.

— Какие картины? — не понимал мужчина.

— Портреты разных людей, пейзажи и много чего другого. Здесь настоящий кладезь искусства! И все в разных стилях! Вот постмодерн, барокко, авангард, кубизм, реализм- настоящее чудо света! — девочка воодушевленно бегала по помещению и подсвечивала разные картины, стоящие на полу, висящие на стенах, лежащие на больших деревянных ящиках.

Во все время их диалога, я рассматривал равнодушно пару картин: одну с усатым и тощим аристократом, другую с пейзажем какого-то европейского городка 19 века.

— Что в этих ящиках? — спросил Лувр и стал отрывать деревяшки.

— Я не знаю, не могла открыть их.

Мужчина еще сильнее надавил на ящик. Под напором сил его рук доски хрустнули и, в итоге, треснули пополам. Из образовавшейся дыры проглядывались клочки ткани.

— Это одежда? — спросила Вайолетт.

— Да, служебная. Видимо, старая или ненужная.

Лувр встал и подошел к картине. Девочка щупала одежду. Я наблюдал за ними.

— Вы же, по-моему, хотели меня убить? — мне становилось скучно. Все были завлечены комнатой и совсем забыли про настоящую причину появления в этом старом складском помещении.

— Уже не хочется, — отмахнулся Лувр. — Ты ничего не сделал, так что убивать тебя не за чем.

— То есть…, — я не понимал его ход мыслей. — Ты просто так убивал людей, а меня решил пощадить, потому что… «не за чем»?

— Тех людей я убивал, потому что они вечно пьют. Я ненавижу алкоголь. Он вызывает во мне гнев и раздражение, — это звучало как-то равнодушно, словно потухший огонек.

— А я? — как обиженный ребенок, которому не досталось конфеты, непонимающе воскликнул я.

— А ты? — его голова повернулась ко мне. Равнодушный тембр Лувра четко произнес. — Ты куришь?

— Да, — с вызовом ответил я.

— Пьешь?

— Да!

— Ты меня все равно не раздражаешь. Почему ты так хочешь умереть? Я тебя пощадил, иди во все стороны.

— Разве вы не хотели меня убить?! Почему вы остановились на самом интересном месте? Вот он я, — мои руки раскинулись на всю ширину. — Убейте меня! Темное помещение, здесь никто не услышит и не увидит.

— Что ж, — устало встал Лувр и медленно подошел ко мне, доставая из кобуры пистолет. — Еще меня психом называют…

Девочка села на ящик и стала просто наблюдать.

— Раз ты так хочешь умереть, то, — он стал дулом пистолета касаться моих плеч, а затем головы, громко произнося, — благословляю тебя на нудную смерть от моего грешного пистолета. Аминь!

Он направил уже в который раз курок, подождал пять минут…

— Пуф! — и сымитировал выстрел, театрально изобразив отдачу. — Ты умер.

Я ошеломленно стоял пару минут неподвижно.

— Почему?..

— Потому что мне лень тебя убивать, — снова уселся рядом с картиной Лувр.

— Просто нажми на курок! — во мне начинало расти странное отчаяние.

— Будет отдача, которую, чтобы стерпеть, нужно потратить силы. Сейчас я устал. Тут так уютно, что я хочу спать.

Он свернулся клубком и укрылся старым балахоном.

— Устал…, — я обессиленно сел на ящик.

— Ты работал в театре? — спросила вдруг девочка.

— Нет…

— Жаль. Ты отлично играешь психопата.

Вдруг послышались шаги. На лице Вайолетт мигом появился страх.

— Кто-то идет сюда! Срочно спрячься!

— Куда? — я продолжал сидеть.

— Ты не успеешь! Или…, — она забегала по комнате. — На! — вручила мне в руки одежду. — Быстро надень!

Я снял с себя свое пальто и накинул старый пиджак. Быстро завязал галстук. Надел белые перчатки и застегнул пуговицы. Девочка исчезла. Дверь отворилась, ослепив меня ярким коридорным светом.

— Кто здесь? — противно и громко раздался на всю комнату голос старика.

Я застыл на месте. По телу пробежала дрожь. Это было чувство обнаружения, когда тебя находят в прятках, за этим- в большинстве случаев- ничего не следует, но рефлексы сами по себе говорят тебе, что дальше будет что-то недоброе. Такое ощущение можно сравнить с чувством ложной смерти, когда ты живешь настоящим, думая о хищнике, и прошлым, когда рассуждаешь о других возможных последствиях уже произошедшего и параллельно в голове мелькает вся жизнь. Дрожь исходит изнутри, будто появляется в каком-то вентиляторе в области желудка и в дальнейшем распространяется по всему телу, избыток же выходит наружу, заставляя тело содрогаться.

— А… Ты, — пригляделся старик. — Ты что здесь забыл?

— Я…, — машинально зашевелились губы, но голова еще не отошла от шока. — Я случайно… Да, случайно наткнулся на эту комнату и…

— Прочь отсюда сейчас же! — Климент небрежно указал мне на выход. — Тебе здесь не место!

— Как скажите…

Я медленно прошел мимо старика и стал направляться в сторону библиотеки. В это же время появилась идея методом великой случайности зайти в какую-нибудь дверь, но старик окликнул меня.

— Стой, — крикнул он в раздумьях. — Пошли со мной. Мне скучно. Попользуюсь тобой.

Ноги дрогнули. «Убить?», — появилась первая мысль в голове. Видимо, заразился от этой парочки садистским наклонностям.

— Хорошо…

Ньепс захромал впереди меня и свернул в дверь направо. Я последовал за ним и оказался в небольшой комнате с огромной кроватью. Это помещение было каким-то продолжением коридора. Весь интерьер спальни ничем не отличался от прошлого длинного помещения: такие же обои, ковер, даже те же цветки по углам, однако главными отличиями здесь были кровать, два стула и тумбочка с высоким зеркало напротив матраса.

Я закрыл дверь и, стоя у порога, наблюдал за действиями старика. Тот медленно снял свой пыльный халат и повесил его на спинку стула. Затем расстегнул верхние пуговицы на рубашке и стал снимать брюки.