отличается только величиной плит мостовой; это была улица или подъем на Палатинский холм (clivus palatinus). Как только входишь на нее, видишь остатки больших ворот; несколько дальше большие камни, отвалившиеся от стен; это та самая стена, которую приписывают Ромулу; ворота гораздо менее древние, но предполагают, что они заменили главный вход Roma quadrata. Его называли Vetus porta или porta Mugonia, и, говорят, это последнее название происходило от мычанья быков, которые каждое утро выходили на болотистое пастбище, ставшее впоследствии Форумом. Когда императоры поселились на Палатинском холме, они построили новые ворота, гораздо красивее первых, уничтожившие память о них. Тогда не существовало больше ни быков, ни болот, и важные особы и придворные целый день утаптывали широкую мостовую Палатинской дороги, идя к властелину; но вероятно, что новые ворота были построены очень близко от прежних и что по вторым мы можем судить о месте первых.

Храм Юпитера Статора. Реконструкция

Это не единственное открытие, сделанное здесь. Производя раскопки направо от ворот, нашли груду больших камней, в которой легко было распознать фундамент очень древнего храма. Это несомненно храм Юпитера Статора, один из знаменитейших римских храмов, место которого археологи до сих пор не знали и который они, руководствуясь своей фантазией, помещали в разных местах. Тит Ливий рассказывает, по какому поводу он был построен. Сабиняне, завладев Капитолием, бросились оттуда на солдат Ромула; римляне в расстройстве бежали. «Уже, – говорит историк, – армия в беспорядке дошла до древних Палатинских ворот, когда Ромул, которого беглецы увлекли за собой, остановился и, подняв руки к небу, сказал: “Юпитер, это ты побудил меня положить основание города на этом холме. Молю тебя, отец богов и людей, удали от нас врага, успокой страх моих воинов, останови их позорное бегство, и я построю тебе здесь храм, который вечно будет напоминать потомству, что Рим был спасен твоей помощью”». Развалины этого храма, посвященного богу, останавливающему беглецов (Jupiter Stator), и были найдены. Если установлен этот пункт, тогда легко ориентироваться в древнем городе Ромула. Только от нас зависит мысленно его пробежать и найти главные его памятники. Близ Юпитера Статора, сообщает Тит Ливий, жил Тарквиний Гордый, и Роза сделал надпись на том месте, где должен был находиться его дом. Несколько ниже возвышался храм Весты, где горел священный огонь; предполагают, что фундамент его находится под церковью Марии Либератриче. За Св. Феодором, на склоне холма против Forum boarium[36] вплоть до последних дней империи показывали любопытствующим и набожным людям маленький грот, осененный фиговым деревом, называвшийся Луперкал. Тут, говорили, волчица кормила молоком божественных близнецов; поэтому там поместили бронзовую волчицу, работу этрусского скульптора, которую нашли, как тогда полагали, в начале XV века и которая украшает теперь Капитолийский музей. Несколько дальше, на месте церкви Св. Анастасии, находился большой жертвенник (Ara maxima), поставленный, говорят, Евандром, где до конца империи праздновали победу Геркулеса над Какусом. Выше на холме виднелся памятник еще более почтенный, которого истый римлянин не мог видеть без волнения; это был дом или, лучше, хижина Ромула, скромное жилище, представлявшее поразительный контраст с окружавшими его мраморными дворцами; в нем, по словам поэта, два царя довольствовались одним очагом. Его так тщательно хранили и ремонтировали, что оно существовало еще в конце IV века. Мы не только можем себе его представить по описаниям древних писателей, но недавнее открытие почти поставило его перед нашими глазами. При раскопках древнего кладбища близ Альбы нашли погребальные урны из терракоты грубой работы, представляющие маленькое круглое здание с остроконечной крышей. Мы знаем, что это тип древней хижины латинских крестьян, построенной из тростника и покрытой соломой. Они, следовательно, имели обыкновение строить гробницы наподобие домов, и жилище мертвых было устроено так же, как жилище живых. Как мы видели, по этому образцу построили древнейшие храмы Геркулеса Победителя, Весты, и вполне естественно было, что жилище царей должно было быть похоже на жилище богов. Эти памятники, покрывавшие некогда Палатинский холм, более не существуют, но мы знаем, где они должны были стоять, и мы не рискуем ошибиться, относя к некоторым из них остатки, находящиеся в разных местах холма.

Скажут, может быть, что я очень серьезно отношусь к этим древним воспоминаниям и что слишком много чести для Тита Ливия и Дионисия Галикарнасского верить их рассказам о древнейшей эпохе; но Ампер[37] заметил уже, что если ученому очень легко в своем кабинете насмехаться над Ромулом и его преемниками и видеть в рассказах о них только басни и объяснять их как мифы, не имеющие никакой реальности, однако после посещения Рима он такой убежденности уже не имеет. В этом городе прошлое, которое сначала кажется таким отдаленным, таким сомнительным, приближается к нам; его можно пощупать, его видишь. Оно оставило после себя такие глубокие и живые следы, что невозможно отказать ему в какой-либо претензии. Можно еще представить себе, что, если ничего не осталось от этих древних веков, и греческие историки, первые открывшие римские анналы, придумывали разные басни, чтобы наполнить пустоту истории. Но, предполагая даже, что они были бесстыдными лжецами, необходимо признать, что они не в силах были все выдумать по своей прихоти; эти писатели находили некие предания, к которым обязаны были относиться с почтением. Эти предания не могли исчезнуть, потому что были тесно связаны с охраняемыми памятникам, восходившими к основанию города. Из поколения в поколение передавались имена героев, в честь которых памятники были воздвигнуты; видя эти немые свидетельства, люди помнили о поражениях или победах, давших повод построить их. Летописцы VI века несомненно должны были много прибавить к этим преданиям. Воображение римлян было сухо и коротко; они не обладали, как греки, искусством украшать свою историю чудесными выдумками. По мере того как время изглаживало память о прошлом, народная фантазия не умела пополнить потери новыми прелестными выдумками. По прошествии нескольких веков от этих древних событий оставалось всего несколько имен и несколько фактов, на которые легко было набросить много лжи; но, если пелена лжи была обширна, под ней все же должно было оставаться немного правды.

Вот размышления, на которые неминуемо наводит посещение Палатинского холма; они являются особенно настойчиво, когда встречаешь там большие развалины стен, о которых я говорил и которые составляли ограду Ромула. Эти стены были построены приблизительно по той же системе, как стены, приписываемые Сервию, и должны быть только немного древнее. Те и другие состоят из туфовых глыб, не соединенных никаким цементом и держащихся только своей тяжестью.