просто есть работа. По сути, она не должна чувствовать то, что чувствует, и не должна нуждаться в том, что ей необходимо от начальника (или мужа, если уж на то пошло).

Когда разговор вскоре закончился, Тесс могла добавить разочарование и обиду к списку болезненных чувств, которые она уже испытывала. Она жаждала, чтобы ее выслушали, а не осудили, чтобы она поделилась не просто кратким содержанием истории, а тем, что она чувствовала и в чем она сейчас нуждалась, но ничего из этого не было позволено в отведенное ей время до истечения срока терпимости мужа к ее эмоциональным потребностям. Тесс действительно нуждалась в месте, где ей были бы рады, где, по ее словам, ей «не нужно было бы сосредотачиваться на том, чтобы не быть слишком навязчивой, слишком эмоциональной, слишком скучной, слишком нуждающейся, слишком требовательной или слишком любой другой, чтобы о ней заботились». Тем не менее в состоянии одиночества Тесс делала то, что делала всегда: она прятала свои потребности подальше, запихивала их в себя и стойко держалась. Она вернулась к той версии себя, которая поддерживала мир в отношениях, вернулась к тому, чтобы быть в порядке со всем и со всеми.

Позже тем же вечером Тесс почувствовала тяжесть в груди, что-то, что было похоже на горе. Она была эмоционально истощена, убеждение, что она никогда и ни от кого не получит того, что ей действительно нужно, росло с бешеной силой. Мысли вернулись к разговору с мужем. Она почувствовала, как разрывается ее сердце. Но тут же, осознав собственное истощение и почувствовав свое горе, Тесс обратилась против себя. Вот что она услышала в своей голове: почему совершенно разумное желание моего мужа хорошо поужинать в конце его долгого дня является для меня проблемой? Почему я требую, чтобы все так точно понимали мои переживания? Почему я не могу просто забыть об этом? И самый настоящий удар: почему я продолжаю делать это с собой и с ним? Как и многие другие женщины, Тесс считала, что ее переживания – это то, что она делает сама с собой. Она создает свои потребности и тем самым порождает свою боль.

Эти два связанных между собой основных убеждения: Я выбираю свои чувства и поэтому должна быть в состоянии их изменить и Мои чувства (и потребности) – причина моих страданий (так распространенных среди женщин) – вместе играют важную роль в ваших отношениях с собственными переживаниями. Зачем вам вообще сопереживать чувствам, которые вы сами создаете, которые заставляют вас страдать? Поступать так – значит поощрять и укреплять разрушительную часть себя. Вы можете выбрать другой опыт, отличный от того, который у вас сейчас, можете выбрать счастье. Признание и внимание к своему реальному опыту было бы движением в неправильном направлении, подобно тому, когда на чай приглашают незваного гостя.

И поэтому вы отвергаете свои чувства и возвращаетесь к излюбленному вопросу многих женщин: что со мной не так, почему я так себя чувствую, откуда у меня эти потребности? И так по кругу… В то время как ваши потребности все еще не удовлетворены и вы все еще вините себя.

УБЕЖДЕНИЕ:

▶ Мне не нужно то, что мне кажется нужным

Когда я впервые встретила Келси, она проводила свои выходные в режиме ожидания момента, когда ее партнер освободится, чтобы они могли сделать что-то вместе. Когда же он не был свободен, она делала «целую гору ничего». Но в какой-то момент она начала чувствовать скуку и дискомфорт от повторяющейся ситуации, а также стыд за то, как мало она знала о своих собственных интересах. «Иногда я не чувствую, что у меня есть «я», что я сама по себе, а не только в связке с человеком, с которым я встречаюсь».

Келси стало интересно узнать, что ей нравится и что ее вдохновляет. К своему удивлению, она поняла, что любит йогу и хочет попробовать медитировать. Впервые в жизни Келси начала чувствовать себя живой, увлеченной и уверенной. Она начала чувствовать себя человеком, самостоятельной личностью. Обнаружила, что несколько минут медитации и йоги, после которых она пьет чай собственного приготовления, настраивают ее на день, именно в этот момент она чувствует себя счастливой, чувствует себя самой собой.

Однако отношения с парнем не пережили ее эволюции. Для ее партнера всегда доступная Келси, без интересов и потребностей, была желаннее, чем ее определившаяся и приземленная версия, которая существовала отдельно от него.

Через несколько месяцев появился новый парень, и Келси начала проводить выходные у него дома. В начале ухаживаний она постоянно занималась йогой, медитацией и пила чай. Она знала, что для хорошего самочувствия ей необходимо регулярно общаться со своим телом и самой собой, обращать внимание на свои потребности. Это знание было неоспоримым… в начале отношений.

Однако уже через несколько недель в наших разговорах стал ощущаться аромат старой системы убеждений. Келси перестала говорить о своей практике ухода за собой, которую всего за несколько недель до этого она называла «не подлежащей обсуждению». Очевидно, в доме ее парня было просто неудобно ухаживать за собой так, как ей было нужно. Начнем с того, что там негде было хранить чай или разворачивать коврик для йоги. Но даже если бы эти проблемы можно было решить, Келси беспокоилась, что ее парень посчитает ее «девушкой с приветом», если узнает обо всех вещах, которые ей необходимы «только для того, чтобы функционировать». Ее практика ухода за собой, которая была для нее такой значимой, теперь была переосмыслена через призму (как ей казалось) ее парня. В результате ее потребности потеряли свою ценность, а затем и вовсе исчезли. Ее потребности были приемлемы только в том случае, если партнер считал их таковыми, а он этого не делал.

Вскоре Келси перестала делать то, что было для нее ежедневной рутиной. Неудивительно, что она чувствовала себя все более раздражительной, закрытой и тревожной. Ее чувство симпатии и доверия к себе, знание того, что ей нужно, также ускользало.

«Но я должна быть в порядке и быть собой безо всех моих ритуалов», – сказала она цинично. «Кому нужен специальный чай, чтобы чувствовать себя хорошо? Моему парню не нужна тысяча ритуалов, чтобы функционировать. Он встает, принимает душ и идет на работу, как нормальный человек». Проблема, как она видела, была не в том, что она не выполняла свои практики, а в том, что она вообще в них нуждается.

Ее основное убеждение: она не должна нуждаться в том, в чем нуждается. Она отказывается признать свои