которая, как считается, есть результат слепого случая. В эпоху, когда социальная иерархия жестко зафиксирована, низшие сословия не завидуют высшим, ибо разделение на богатых и бедных предопределено свыше. Нищие не завидуют миллионерам, хотя, разумеется, они будут завидовать другим, более успешным нищим. Нестабильность социального статуса в современном мире и уравнительные доктрины демократии и социализма значительно расширили диапазон зависти. Сегодня она представляется злом, но это зло, с которым следует мириться, ради создания более справедливой социальной системы. Стоит осмыслить неравенство рационально, как оно превращается в несправедливость, если только в его основе не лежит некое распределение по достоинствам и заслугам. А если такое распределение тоже признается несправедливым, уже ничто не спасет нас от зависти (единственное избавление от нее – это устранение несправедливости). Поэтому в наши дни зависть играет исключительно важную роль в мире. Бедняки завидуют богачам, бедные нации завидуют богатым, женщины завидуют мужчинам, добродетельные женщины завидуют тем, кто грешит против добродетели, но остается безнаказанным. Верно, что зависть выступает главной движущей силой в борьбе за справедливость между различными классами, народами и полами, но не менее верно и то, что из зависти рождается, пожалуй, наихудший из возможных вариантов справедливости, а именно тот, который подразумевает скорее сокращение числа удовольствий удачливых, чем увеличение числа удовольствий несчастных. Страсти, вносящие беспорядок в личную жизнь, разрушают и жизнь общественную. Не нужно думать, будто из чего-то столь порочного, как зависть, возможно получить хорошие результаты. А потому те, кто по идеалистическим соображениям ратует за глубокие изменения наших социальных систем и за рост социальной справедливости, должны возлагать свои упования не на зависть, а на иные силы, призванные творить перемены.

Все дурное на свете взаимосвязано, и любая скверна может оказаться причиной любой другой; в частности, усталость очень часто становится причиной зависти. Когда человек чувствует, что не справляется с порученной работой, он испытывает общее недовольство, которое чрезвычайно легко принимает форму зависти к тем, чья работа менее требовательна. Следовательно, один из способов борьбы с завистью состоит в уменьшении усталости. Но важнее всего стараться вести жизнь, удовлетворяющую инстинкты. Во многом зависть, которая кажется чисто профессиональной, на самом деле имеет сексуальное происхождение. Мужчина, который счастлив в браке и детях, вряд ли будет сильно завидовать другим мужчинам в отношении богатства или успеха, если у него достаточно средств, чтобы воспитать детей правильным, как он считает, образом. Основы человеческого счастья просты, настолько просты, что люди искушенные не в состоянии заставить себя признать, чего им в действительности не хватает. Женщины, о которых говорилось выше, с завистью смотрят на всякую хорошо одетую женщину, и в своей инстинктивной жизни они, можно не сомневаться, не слишком-то счастливы.

Инстинктивное счастье редко встречается в англоязычном мире, особенно среди женщин. Цивилизация в этом отношении, похоже, сбилась с верного пути. Если мы хотим ослабить зависть, нужно изыскать средства для исправления текущего положения дел, а если таковые не будут найдены, нашей цивилизации угрожает гибель в оргии ненависти. В былые времена люди завидовали разве что своим соседям, поскольку мало знали о ком-либо еще. Ныне же, благодаря образованию и прессе, нам доступно абстрактное знание о многочисленных группах, с конкретными представителями которых мы никогда не пересекаемся. Через фильмы люди, как им кажется, узнают, как живут богачи; из газет распространяется знание о злобности других народов; посредством пропаганды делаются общеизвестными порочные практики тех, чья кожа отличается цветом от нашей собственной. Желтые ненавидят белых, белые ненавидят черных и так далее.

Можно сказать, что вся эта ненависть разжигается пропагандой, но это довольно поверхностное объяснение. Почему пропаганда добивается успеха в ненависти, а не в попытках пробудить дружеские чувства? Причина, очевидно, в том, что душа человека в условиях современной цивилизации более склоняется к ненависти, чем к дружбе. А все потому, что мы недовольны, мы ощущаем, глубоко и даже, возможно, подсознательно, что где-то и как-то упустили смысл жизни, что, быть может, другие, но не мы сами, пользуются теми благами, которые природа припасла в удовольствие человеку. Положительная сумма удовольствий в жизни современного человека, несомненно, больше, чем у его предшественников в более примитивных обществах, но стремление ее увеличить еще больше. Когда вы идете с детьми в зоопарк, то можете заметить в глазах обезьян, если животные не совершают гимнастических упражнений и не грызут орехи, странную тоску и печаль. Так и воображаешь, будто они понимают, что должны превратиться в людей, но не могут раскрыть секрет этого превращения. Они сбились с пути эволюции; их кузены пошли дальше, а они остались позади.

Нечто похожее проникло и в душу цивилизованного человека. Он знает, что есть что-то лучшее совсем рядом, но никак не сообразит, где это лучшее искать или как до него добраться. В отчаянии он злится на ближних, которые тоже растеряны и несчастны. Мы находимся на том этапе эволюции, который не является конечным. Мы должны миновать этот этап как можно скорее, иначе большинство из нас погибнет, а прочие заблудятся в лесу сомнений и страха. Поэтому зависть, пусть она зло сама по себе, трагическое по своим последствиям, нельзя считать безоговорочно даром дьявола. Она отчасти служит выражением героических мук, боли тех, кто вслепую бредет сквозь ночь в поисках то ли лучшего места для отдыха, то ли смерти и разрушения. Чтобы найти правильный путь и избавиться от отчаяния, цивилизованному человеку необходимо раскрыть душу – как он когда-то раскрыл свой разум. Он должен научиться превосходить себя, выходить за свои пределы и тем самым обрести свободу, присущую мирозданию.

Глава 7

Ощущение греховности

Относительно человеческого чувства греховности мы уже рассуждали в первой главе, но теперь следует сильнее углубиться в эту тему, поскольку это одна из важнейших подспудных психологических причин несчастья во взрослой жизни.

Существует традиционная религиозная психология греха, неприемлемая для всякого современного психолога. Предполагается, прежде всего в учении протестантизма, что в случае искушения совесть открывает человеку греховность этого поступка; после совершения такого поступка человек испытывает одно из двух болезненных чувств – либо сожаление, в чем нет ни малейшей личной заслуги, либо раскаяние, способное стереть осознание вины. В протестантских странах даже многие из тех, кто утратил веру, довольно долго продолжали, с большими или меньшими оговорками, принимать ортодоксальную доктрину греха.

В наши дни, отчасти благодаря психоанализу, сложилось обратное положение дел: не только отрицатели ортодоксии отвергают старое учение о грехе, к ним присоединяются многие из тех, кто все еще считает себя ортодоксами. Совесть перестала быть чем-то загадочным, чем-то таким, что в силу