Посмеиваясь, Маати откинулся на спинку кушетки. Щеки у него раскраснелись от жара свечей и выпитого вина, глаза поблескивали.

— Хотелось верить, что ради меня. Чтобы залечить старые раны, помириться.

Злость, о которой она подумала вначале, уже была здесь, гуляла под покровом легкого, шутливого тона. Лиат поняла, что упустила момент. Нужно было просить до того, как она сказала, что Найит в городе, до того, как в памяти всплыли горькие воспоминания.

Маати принял позу вопроса, приглашая открыть ему истинные планы.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала она. — Я должна добиться аудиенции у хая.

— Хочешь поговорить с Отой-кво? Ну, так моя помощь тут ни к чему. Достаточно…

— Ты должен помочь мне убедить его. Стать на мою сторону. Мы вместе должны убедить его, чтобы он начал переговоры с даем-кво.

Маати прищурился и склонил голову набок, словно человек, решающий головоломку. Лиат поняла, что краснеет. Она много выпила и владела собой не так хорошо, как надо бы.

— Переговоры с даем-кво? — переспросил он.

— Я следила за тем, что происходит в мире. И за гальтами тоже. Для того Амат Кяан и основала Дом. Я много лет вела записи и учетные книги. Знаю о каждом договоре, заключенном гальтами в летних городах, о каждом их судне. Всегда знаю имя капитана, почти всегда — какой груз лежит в трюме. Знаю, Маати. Я наблюдаю за их темными делишками. И даже помешала им несколько раз.

— Гальты и тут мутили воду, когда началась война наследников. Это они поддерживали ту женщину, сестру Оты-кво. Он с полуслова поверит всему, что ты скажешь про гальтов. Но при чем тут дай-кво?

— Без него они не станут действовать. Он должен сказать, что это правильное решение. Иначе они откажутся.

— Кто и что не станет делать? — нетерпеливо спросил Маати.

— Поэты, — ответила Лиат. — Они должны уничтожить гальтов. Убить их как можно скорее.

Ота пригласил их позавтракать, будто аудиенция была просто встречей старых друзей. Стол накрыли на высоком балконе, с которого открывался вид на просторы южных полей. Внизу лежал город: черные мостовые, острые гребни медных и черепичных крыш. Над ними стояли башни, а выше них были только солнце и облака. Ветер пах пронзительной свежестью, зеленью весны и едким дымом кузниц. На низком каменном столе стояли хлеб и сыр, соленые оливки, миндальные орехи с медом, форель в лимонном соке, телячий язык, украшенный кусочками апельсина. Только боги знали, где поварам в такую пору удалось раздобыть апельсин.

И все же к угощению никто не притронулся.

Маати представил друг другу Оту, Киян, Лиат и Найита. Молодой человек, сын Лиат, изобразил подобающие случаю позы, сказал подходящие для знакомства слова и встал позади матери, будто телохранитель. Маати прислонился спиной к каменной балюстраде. Ота, чинный и скованный, под пристальным, тревожным взглядом бывшей возлюбленной как никогда чувствовал себя хаем Мати. Он изобразил позу вопроса, и Лиат передала ему вести о событии, которое переменило судьбы мира: у гальтов появился свой поэт.

— Его зовут Риаан Ваудатат. Он четвертый сын знатной семьи из Нантани. Когда ему исполнилось пять лет, отец отправил его в школу поэтов.

— Это было много лет спустя после нас, — добавил Маати. — Мы его не знаем. По крайней мере, не по школе.

— Дай-кво взял его на обучение, и Риаан поселился у поэтов, — продолжила Лиат. — Восемь лет назад. Он подавал надежды, в селении его уважали. Дай-кво разрешил ему готовиться к пленению нового андата.

Киян, сидевшая рядом с Отой, наклонилась, приняв позу вопроса.

— Разве это разрешено не всем поэтам?

— Мы все пробуем силы в подготовке пленения, — сказал Маати. — Мы знаем достаточно, чтобы понять, что это и как оно действует. Но лишь немногим позволяется применять знания. Если дай-кво решит, что ты можешь удерживать плененного андата, тебя посылают к другому поэту, и ты готовишься принять его работу, когда он состарится. Если же у тебя есть дар, дай-кво разрешает тебе пленить нового андата. На это уходят годы. Твою работу читают другие поэты и дай-кво, ее бранят, рвут на кусочки и собирают снова, и так по десять раз. А может, и больше.

— Из-за страшной расплаты? — спросила Киян.

Маати кивнул.

— Риаан был одним из лучших, — снова заговорила Лиат. — Но всего три года спустя его отослали обратно в Нантани. Он впал в немилость. Никто не знал, почему. Просто однажды он вернулся домой с письмом для отца и остался жить у родителей. Вышел скандал. И он был далеко не последним. Риаан засыпал дая-кво письмами. Видимо, умолял принять его назад. Он стал много пить, устраивал драки на улицах. В конце концов переселился в дома утех на набережной. Вроде бы поспорил, что за лето переспит с каждой проституткой в городе. Родные это скрывали, но репутация семьи пошатнулась. Ходили слухи, что отец и сын дрались. Не просто так, а с оружием.

Однажды ночью он пропал. Исчез. Родня говорит, что ему поручили тайную миссию. Будто бы дай-кво дал ему поручение, и он уехал в тот же день, как получил письмо. Однако посыльные утверждают, что не доставляли ничего подобного.

— Они могли просто-напросто не признаться, — сказал Ота. — Потому это и называется благородным ремеслом.

— Мы так и подумали, — сказал Найит. У него был сильный голос, негромкий, но звучный. — Позже, когда мы отправились к даю-кво, я взял список посыльных, которые приезжали в Нантани. Оказалось, никто из них не выезжал из селения в нужное нам время. Я не добился встречи с даем-кво. Но те, с кем мне удалось побеседовать, не верят, что он мог послать за Риааном.

Оте было что возразить, но он решил подождать и жестом попросил Лиат продолжить.

— Никто не связал исчезновение Риаана с бегством торгового судна гальтов, которое в ту же ночь вышло из порта, оставив на пристани половину своих товаров, — сказала она. — Никто, кроме меня. Да и я не догадалась бы, если бы не следила за всеми делами гальтов.

— Ты считаешь, он был на том корабле? — спросил Ота.

— Я в этом уверена.

— Почему?

— Слишком уж много совпадений. Капитан — Арнау Фентин — второй отпрыск сановника из Верховного Совета Гальта. Слуга Ваудататов видел, как отец Риаана жег какие-то бумаги. Он говорит, это были письма. Написанные на языке другой страны.

— Любая тайнопись покажется иностранным языком, — заметил Ота, но Лиат не унималась.

— В журнале говорилось, что корабль идет в Чабури-Тан, а затем на Бакту. Но вместо этого он взял курс на запад — обратно, в Гальт.

— Или в Эдденси. Или в Эймон.

— Ота-кя, пусть договорит, — мягко попросила Киян.

Ота заметил, что Лиат посмотрела на нее, изобразив позу благодарности. Он откинулся на спинку кресла и кивнул Лиат, чтобы та продолжала.

— Говорили, что в последние недели перед отъездом Риаан встречался с какой-то женщиной. По крайней мере, так думают его родители. Каждую неделю он по нескольку дней проводил в доме утех, который стена к стене примыкает к владениям Дома Фентинов. Семьи того самого капитана. У меня есть подтверждение всему этому.