Однажды он приехал…а жены не оказалось дома. Ни ее, ни мальчика. Потом она сказала, что ездила к одному из братьев, точнее, к его жене. Они помирились. Дамиан верил. Ведь в семье нужно друг другу доверять…А в один из его приездов она собрала вещи, оставила ему записку и просто уехала на рассвете. Джонни тогда было всего три года. Дамиан слышал, как она собирает чемодан, как пишет смски кому-то в своем сотовом, но даже не встал с постели. Просто смотрел в потолок, стиснув челюсти.

«Если человек решил уйти из твоей жизни — пусть уходит, но, если он решит вернуться — вырви ему сердце, сынок, но никогда не пускай обратно». Он знал, что она уйдет без Джонни. Чувствовал нутром. Потому что в свои отъезды она никогда не брала его с собой, а оставляла у миссис Браун в ближайшей деревне. Женщина случайно сказала об этом Керуку, когда они встретились в магазине у одной кассы. Она спросила, привезет ли Мартелла в эту субботу Джонни к ней. Так как ей нужно поехать к племяннице, та только родила ребенка и нуждается в помощи. Оказывается, Мартелла отдавала Джона три раза в неделю и платила миссис Браун приличные деньги.

Жена написала, что полюбила другого и хочет выйти за него замуж… а Джонни заберет после того, как они устроятся в Мексике. Пусть Дамиан позаботится пока о сыне, а она…она обязательно за ним вернется. Написала, что благодарна Дамиану, но такая жизнь не для нее, что мужа у нее на самом деле нет, что не о таком она мечтала и ей очень жаль, но она больше так не может. Она не привыкла к нищете, ее воротит от лошадей, коров и от запаха навоза. Она не хочет жить на ранчо. А в Мексике ее ждет лучшая жизнь и парень при деньгах, отец одобряет ее решение и готов снова повернуться к ней лицом. Она сумеет уговорить своего второго мужа принять сына от индейца, как и отца — признать внука, но на это потребуется время.

Керук разорвал записку на маленькие кусочки, потом собрал все ее вещи, которые остались в доме, даже то постельное белье, на котором они спали, и все сжег во дворе.

За Джонни никто не вернулся…а пожилая миссис Браун переехала на ранчо и присматривала за мальчиком до его пятнадцатилетия, до самой своей смерти.

* * *

Дамиан прошел мимо комнаты наглой девчонки с кошачьим именем и вздорным нравом и невольно остановился, когда увидел, как с нее сползло одеяло, и голая, стройная ножка свисла с кровати. Рядом с девчонкой сладко спала Джекки, и тонкая женская рука обнимала малышку за крошечное тельце.

«Она здесь ненадолго и исчезнет, как только подвернется лучший вариант»

Промелькнуло в голове, и Керук неслышной поступью пошел к себе в комнату.

О сыне ему сообщили свои же. Дамиан сотрудничает с полицией и поставляет мустангов для южного округа. Арнольд, шериф местного отделения полиции, написал тогда сообщение на сотовый — немедленно приехать к развилке на большой трассе.

Керук сразу понял, что случилось что-то из ряда вон. Обычно Арнольд не звонил, а приезжал на ранчо, привозил копченную рыбу с пивом, и они вместе за партией в твист съедали ее, обгладывая кости местным головорезам, с которыми никак не мог сладить мистер Бароу, хотя и отслужил в полиции более тридцати лет. У Арнольда Бароу была глухонемая жена, и когда Керук оглох, тот начал учить его языку жестов и направил на курсы к своему знакомому. Он искренне сожалел о последствиях ранения и контузии, потому что планировал позвать Керука к себе в участок. Таких храбрых, искренних и сильных парней ему как раз и не хватало. Но судьба распорядилась иначе…Полковник занялся ловлей диких мустангов, как и его отец когда-то. На западе лошадь приравнивается к хорошему автомобилю, а для полиции и подавно, особенно если пробираться по зарослям или объезжать побережья Рио-Гранде. Бюджет слишком мал для закупки дорогих и породистых скакунов, так что Керук, можно сказать, снабжал участок средствами передвижения.

Джона сбила машина, когда тот выскочил на перекресток на своем старом мотоцикле. Парень был под действием препаратов…а водитель не только не сбежал с места происшествия, а еще и вызвал помощь и сам пытался реанимировать Керука-младшего. Но все напрасно. Джон впал в кому и так и не пришел в себя. Они давно не общались. Керук выгнал сына из дома, когда узнал о наркотиках и игре в подпольном казино у братьев Деверо. Гребаные Деверо. Сколько раз накрывали их контору, а они находили другое злачное место и снова открывались. Джон играл, чтобы выиграть деньги на героин, но чаще проигрывал. Последний раз он украл из дома все золото, которое смог найти, и продал на черном рынке. Полиции удалось кое-что вернуть, и при этом они не посадили самого вора, но чаша терпения переполнялась.

После очередной лжи Дамиан выставил Джона из дома. Точнее, он ему предоставил выбор: или наркота, или жизнь на ранчо после лечения от наркозависимости. Тот выбрал первое и ловил свои вещи за высоким забором с обратной стороны. От отца не получил ни копейки. А весь скандал случился после того, как Джон соврал, что ему нужны деньги на ремонт мотоцикла.

— Сущие копейки, папа. Я же там работаю. Мне сделают в два раза дешевле. Я верну тебе из зарплаты. Я ведь стал на путь исправления.

Керук съездил в автомастерскую и выяснил, что его сын даже не приходил туда и уже несколько месяцев не является на работу, и никакой мотоцикл на ремонт не привозил.

В дикой ярости Дамиан примчался домой и, схватив Джонни за шкирку, впечатал в стену, глядя в глаза и лишь выдыхая свою ярость из сильно раздувающихся ноздрей и сжатых зубов. А потом просто выволок на улицу и вышвырнул за ворота.

Тот истерически кричал и жестами показывал отцу:

— Ненавижу! Тебя и твой проклятый дом! Вот почему мать от тебя сбежала! Ты самодур и жадная скотина! Никогда не вернусь! Умолять будешь, не вернусь!

Керук не умолял. Он не умел. Никто и никогда в жизни не учил его просить. Он либо брал сам, либо зарабатывал своим трудом.

«Тебе никто и ничего не даст, Дамиан, никто и не должен давать! И никогда не проси людей любить тебя. Выпрошенные чувства ничего не стоят, сынок. Любить должны сами…А если не любят — отпусти. Твое от тебя никогда не уйдет, а не твое — все же не твое, как бы ни было больно. Запомни это и всегда рассчитывай только на себя!»

В ушах всегда звучал голос отца. Все, что он говорил, было непреложной истиной. Жизненной мудростью. Дамиан помнил каждое слово и фразу, сказанные отцом.

Он и рассчитывал только на себя. Всю свою жизнь рассчитывал. А теперь, сидя у постели сына, обхватил голову руками и беззвучно плакал, когда врач не дал практически никаких шансов. В чем-то есть и его вина. Это он плохо воспитал сына, не привил ему ценности, оставлял одного…А когда тому было четырнадцать, вернулся из очередной военной кампании контуженым и совершенно глухим…потом и речь отнялась. Он мог говорить, но когда не слышишь сам себя, то очень скоро замолкаешь. Мальчишка выучил язык жестов, но, к сожалению, драгоценное время было упущено. Улица стала школой для Джонни, а авторитет отца был утерян, когда «крутые» друзья называют его глухим ковбоем и посмеиваются за спиной. Жесткость и тирания не работали и отдаляли парня еще больше. Он начал винить Керука в том, что когда-то его мать бросила их обоих.