Время от времени, попадая в сам Паланеум — великое хранилище книг, манускриптов и свитков за пределами Вуали, — Шаллан так проникалась красотой и предназначением этого места, что забывала обо всем на свете.

Паланеум имел форму перевернутой пирамиды, высеченной в ска­ле. По периметру в нем были устроены подвесные галереи с перилами. Слегка наклоненные вперед, они бежали вдоль всех четырех стен, образуя грандиозную квадратную спираль, гигантскую лестни­цу, что указывала в центр Рошара. Имелись здесь и подъемники для ускорения передвижения.

Стоя у перил на верхнем уровне, Шаллан видела лишь половину пути до самого дна. Это место казалось слишком большим и величественным, чтобы его соорудили человеческие руки. Как удалось столь безукоризненно выровнять уровни? Использовались ли для создания открытых пространств духозаклинатели? Сколько самосветов могло уйти на этакое дело?

Свет был тусклым; общего освещения не было, только маленькие изумрудные лампы, озарявшие полы галерей. Ревнители из ордена проницательности время от времени обходили уровни, заменяя сферы. Здесь, вероятно, были сотни и сотни изумрудов. Очевидно, вот она — королевская сокровищница Харбранта. Разве могло для нее найтись лучшее место, чем совершенно безопасный Паланеум? Здесь самосветы находились под защитой и одновременно служили для освещения громадной библиотеки.

Шаллан продолжила путь. Слуга-паршун нес сферный фонарь, в котором были три сапфировые марки. Мягкий синий свет отражался от стен, местами преобразованных в кварц просто для красоты. Перила вырезали из дерева, потом обратили в мрамор. Касаясь их пальцами, она чувствовала неровности — окаменевшие древес­ные волокна. В то же самое время перила были гладкими и холодными. Так странно — словно кто-то нарочно хотел обмануть ее чувства.

Помимо фонаря, паршун нес маленькую корзину с книгами, в которых было множество рисунков, выполненных знаменитыми естествоиспытателями. Ясна постепенно разрешила Шаллан проводить время в том числе и за изучением тем, интересных самой ученице. Только час в день, но до чего же ценным сделался этот час! Недавно девушка принялась за «Путешествия на запад» Миаль­миры.

Мир полон чудес. Шаллан изнывала от желания изучить как можно больше, хотела увидеть собственными глазами каждое из существ, обитавших в нем, и нарисовать их для своих книг. Упорядочить Рошар, запечатлев его на страницах. Те книги, что она читала, были красивыми, но неполными. Каждый автор хорошо владел словом или хорошо рисовал, но не то и другое разом. А если такое и случалось, то неизбежно обнаруживались проблемы с научным подходом.

В их знаниях было множество пробелов. Пробелов, которые Шаллан могла восполнить.

«Нет, — твердо сказала она самой себе, пока шла. — Я здесь не за этим».

Становилось все трудней постоянно помнить о краже, хотя Ясна — как и надеялась Шаллан — начала использовать ее в качестве помощницы во время принятия ванн. Вскоре могла представиться долгожданная возможность. И все-таки чем больше она училась, тем ненасытнее делалась ее жажда знаний.

Девушка повела своего паршуна к одному из подъемников. Там двое других прислужников повезли ее вниз. Шаллан смотрела на корзину с книгами. Она могла бы провести время на платформе подъемника за чтением и даже дочитать главу в «Путешествиях на запад»...

Она отвела взгляд от корзины. «Сосредоточься». На минус пятом уровне Шаллан оказалась на галерее меньшего размера, соединявшей подъемник с опорными балками, встроенными в скошенные каменные стены. Достигнув одной из них, она повернула направо и прошла еще немного, минуя череду дверных проемов. Отыскав нужный, вступила в большую комнату, заполненную высокими книжными шкафами.

— Жди здесь, — приказала она слуге и вытащила из корзины блокнот для эскизов. Зажав его под мышкой, взяла фонарь и поспешила в хранилище.

В Паланеуме можно было бродить часами и не встретить ни ­одной живой души. Шаллан не часто кого-то видела, пока разыс­кивала для Ясны очередную редкую книгу. Здесь были ревнители и слуги, которых присылали за фолиантами, но Ясна считала, что Шаллан следует научиться делать это самой. Видимо, харбрантский каталог теперь стал образцом для других библиотек и архивов Рошара.

В задней части комнаты она нашла столик из костедрева. Поставила на него фонарь, уселась на табурет и положила рядом папку с рисунками. В комнате было тихо и темно, свет фонаря озарял угол книжного шкафа справа и гладкую каменную стену слева. Пахло старой бумагой и пылью. Но не сыростью. В Паланеуме никогда не бывало сыро. Возможно, сухой воздух был как-то связан с заполненными загадочным белым порошком длинными канавами в дальней части каждой комнаты.

Она развязала кожаные ремешки на папке. Внутри лежали лис­ты бумаги — сначала чистые, а потом с теми рисунками, которые девушка нарисовала в Паланеуме. Лица для ее коллекции. В середине стопки были самые важные наброски: Ясна, совершающая духозаклятие.

Принцесса редко пользовалась духозаклинателем, возможно, нарочно избегала применять его, когда ученица была рядом. Но время от времени Ясна так увлекалась, что забывала о посторонних,­ и в такие моменты ученице удавалось поглядеть на процесс.

Шаллан взяла один из рисунков. Ясна сидит в алькове, рука опущена и касается смятого листа бумаги, самосвет на духозаклинателе сияет. Следующий набросок: та же самая сцена через несколько секунд. Бумага превратилась в огненный шар. Она не горела. Нет, она стала огнем. Сгустком извивающихся языков пламени, яростной горячей вспышкой. Что же на бумаге было, почему Ясна решила от нее избавиться именно так?

Другой набросок изображал, как принцесса обращает вино в кубке в кусок хрусталя, чтобы придавить им бумагу, а сам кубок кладет на другую стопку листов, — это было в один из тех редких случаев, когда они обедали и работали во дворике, за пределами Конклава. В тот день Ясна также продемонстрировала умение выжигать слова, когда у нее закончились чернила. Увидев, как та выжигает буквы на листе бумаги, Шаллан поразилась тому, насколько точным был ее прибор.

Похоже, фабриаль был настроен на три Сущности: Пар, Искру и Свечение. Но с его помощью наверняка можно создать любую из десяти Сущностей, от Зефира до Тверди. Последняя была для Шаллан важнее всего, поскольку включала камень и землю. Она обязательно сможет создать новые залежи минералов, которые ее семья будет добывать. Это должно сработать; духозаклинатели — редкость в Йа-Кеведе, и они смогут продавать мрамор, нефриты и опалы с большой выгодой. С помощью фабриаля настоящие самосветы не создашь — говорят, это невозможно, — но вот другие камни вполне. И денег они принесут не меньше.

Когда и эти запасы иссякнут, им придется заняться чем-то менее затратным. Но ничего страшного. К тому моменту они уже выплатят свои долги и возместят упущенную выгоду тем, с кем придется разорвать сделки. Дом Давар опять станет малозначимым, но выстоит.

Шаллан снова изучила свои рисунки. Алетийская принцесса занималась духозаклятием с потрясающей небрежностью. Она обладала одним из самых мощных артефактов во всем Рошаре и создавала с его помощью... пресс-папье, чтобы придавить бумаги? Для чего еще она использовала духозаклинатель, когда рядом не было ученицы? Ясна теперь преобразовывала в ее присутствии гораздо реже, чем поначалу.