— Лопен!

Однорукий отдал честь.

«Он что, думает — в армию попал?»

— Видишь бочку с дождевой водой? Ступай, возьми у помощников плотника несколько мехов для воды. Они разрешили мне их позаимствовать. Наполни сколько сможешь и догоняй нас.

— Так точно, ганчо!

— Мост поднять! — крикнул Каладин, занимая место впереди. — На плечо!

Четвертый мост двинулся. Некоторые расчеты все еще толпились­ возле своих бараков, а команда Каладина уже бежала через склад. Они раньше других спустились по склону и достигли первого постоянного моста еще до того, как войско построилось. Там Каладин велел опустить мост и ждать.

Через некоторое время по холму сбежал Лопен. А с ним, к общему удивлению, — Даббид и Хоббер. Они не могли двигаться быст­ро, потому что Хоббер хромал, но соорудили что-то вроде носилок из брезента и двух палок. На «носилках» лежала груда по меньшей мере из двадцати мехов с водой. Они подтащили свою ношу к мос­товому расчету.

— Это что? — спросил Каладин.

— Ты велел мне взять сколько смогу, гон, — объяснил Лопен. — Вот мы и взяли эту штуку у плотников. Они сказали, что таскают с ее помощью доски и сейчас она им не нужна, так что мы ее схватили, и вот мы здесь. Верно, мули?

Последнее относилось к Даббиду, который кивнул.

— Мули? — переспросил Каладин.

— Значит «немой». — Лопен пожал плечами. — Он вроде не из болтливых.

— Ясно. Ну что ж, хорошая работа. Четвертый мост, по местам. Приближается войско.

Следующие несколько часов прошли так же, как обычно во время вылазок. Изнурительный переход с тяжелым мостом через множество плато. Вода оказалась весьма кстати. Войско время от времени поило мостовиков в ходе вылазок, но воды всегда не хватало. Оттого что они могли напиться после каждого плато, у них словно появилось еще с полдюжины помощников.

Но главное — все почувствовали пользу тренировок. Мостовики из отряда Каладина больше не падали от усталости каждый раз, когда опускали мост. Труд по-прежнему был нелегким, но их тела привыкли. Каладин не один раз ловил на себе удивленные или завистливые взгляды мостовиков из других отрядов, когда его люди смеялись и шутили, а не падали от изнеможения. Бегать с мостом где-то раз в неделю — как это делали все — недостаточно. Дополнительная еда каждый вечер и тренировки помогли его мостовикам укрепить мышцы и приготовили к тяжелой работе.

Переход вышел долгим, едва ли не самым длинным из всех, какие Каладину доводилось совершать. Они много часов продвигались­ на восток. Дурной знак. Когда целью было одно из ближайших плато, они часто добирались туда до паршенди. Но, забираясь так далеко, могли рассчитывать лишь на то, что не дадут паршенди сбежать со светсердцем; не было ни единого шанса опередить противника.

Значит, предстоит трудный штурм. «Мы еще не готовы нести боком», — беспокойно думал Каладин, когда перед ними наконец-то замаячило громадное высокое плато необычной формы. Парень о нем слышал — это была так называемая Башня. Ни одному войску­ алети до сих пор не удавалось выиграть здесь светсердце.

Они опустили мост перед предпоследним ущельем, навели его, и, пока переходили разведчики, Каладин чувствовал, как приближается беда. Башня имела форму неровного клина, ее юго-восточная­ оконечность представляла собой крутой склон. Садеас привел очень много солдат; плато было огромным и позволяло разместить значительные военные силы. Каладин ждал, взволнованный. Может, им повезло, и паршенди уже ушли вместе со светсердцем? Не исключено, ведь они так далеко.

Разведчики вернулись быстро.

— Вражеские ряды у противоположного края! Они еще не вскрыли куколку!

Каладин издал тихий стон. Армия начала переход по его мосту, и отряд мостовиков глядел на своего командира — лица у них были серьезные и мрачные. Они понимали, что случится дальше. Многие из них — возможно, большинство — не выживут.

Он знал, что будет очень плохо. До этого штурма у них был запас.­ Теряя четверых или пятерых, они все равно продолжали двигаться вперед. Теперь их только тридцать. Каждый павший мостовик будет серьезно их ослаблять, и потеря еще четверых или пятерых приведет к тому, что мост начнет вихлять или даже упадет. Если это случится, паршенди примутся стрелять прицельно. Он такое уже видел. Стоило мосту зашататься, паршенди тотчас же добивали тех, кто его нес.

Кроме того, расчеты, в которых было меньше мостовиков, всегда привлекали внимание лучников. Четвертый мост оказался в серьезной опасности. Этот забег мог закончиться пятнадцатью или двадца­тью погибшими. Надо что-то делать.

Значит, время пришло.

— Подойдите ближе, — скомандовал Каладин.

Мостовики, хмурясь, собрались вокруг него.

— Мы понесем мост боком, — негромко объяснил он. — Я пойду первым и стану вас направлять; будьте готовы сворачивать туда же, куда и я.

— Каладин, — заговорил Тефт, — так мы будем двигаться медленно. Это была интересная идея, но...

— Тефт, ты мне веришь?

— Да, наверное.

Седой мостовик бросил взгляд на остальных. Каладин и сам видел, что многие не верят — по крайней мере, не полностью.

— Это сработает, — настойчиво сказал он. — Мы используем мост вместо щита, закроемся им от стрел. Нам надо будет поспешить, чтобы вырваться вперед, обогнав остальные расчеты. Держа мост боком, будет трудно их опередить, но это единственное, что я смог придумать. Если не сработает, первым буду я, так что меня первым и убьют. Если я погибну, берите мост на плечи. Мы это отработали. И тогда вы от меня избавитесь.

Мостовики молчали.

— А если мы не хотим от тебя избавляться? — спросил длиннолицый Натам.

Каладин улыбнулся:

— Тогда бегите шустрей и следуйте моим указаниям. Я буду совершать неожиданные повороты во время забега; будьте готовы к внезапным переменам направления.

Он вернулся к мосту. Обычные солдаты уже были на той стороне, и через пропасть ехали светлоглазые, включая Садеаса в изукрашенном осколочном доспехе. Каладин и его люди последовали за ними, потом вытянули за собой сам мост. Они на плечах отнесли его вперед и навели, дожидаясь, пока остальные мосты займут свои места. Лопен и двое других водоносов остались с Газом, — похоже, никто не собирался их наказывать за то, что они не бежали со всеми. Хоть что-то хорошее.

Каладин почувствовал, как на лбу выступают капли пота. Он едва мог разглядеть шеренги паршенди впереди, на другой стороне пропасти. Черно-алые воины; короткие луки взяты на изготовку, стрелы нацелены. Позади них вздымался огромный склон Башни.

Сердце Каладина заколотилось. Вокруг солдат выпрыгивали спрены ожидания, но не вокруг его людей. К их чести, не было и спренов страха — и дело не в том, что они его не чувствовали, просто их не одолела паника, как прочие мостовые расчеты, так что спрены страха направились туда.