— Я думаю, тропа, по которой мы шли, служила дорогой длядилижансов между замком Дискордия и «Ле кас руа рюс», — заметил Роланд. — Этологично.

Они проходили все новые дома, все новые пересечения сдругими дорогами. Шли по окраине городка или деревни, может, даже большогогорода, который когда-то построили вокруг замка Алого Короля. Но, в отличие отЛуда, от этого города мало что осталось. Островки бес-травы росли вокругразвалин домов, но никакая другая растительность им не встретилась. И, похоже,стало еще холоднее. На четвертую ночь после того, как они увидели воронов,путники решили разбить лагерь в доме, стены которого еще не рухнули, но обауслышали голоса, шепчущиеся в тенях. Роланд идентифицировал их (и, к удивлениюСюзанны, не нашел в них ничего странного), как голоса призраков, которых онназвал «домовыми», а потом предложил вернуться на улицу.

— Я не думаю, что они способны нагадить нам, но могутпричинить вред нашему маленькому другу, — и Роланд погладил Ыша, которыйзабрался к нему на колени со столь несвойственной ему робостью.

Сюзанна встретила предложение Роланда с облегчением. В доме,где они решили провести ночь, холод пробирал до костей, и причиной его была нетолько температура окружающего воздуха. Призраки, чей шепот они слышали,возможно, были не только очень старыми, но, по ее мнению, еще и голодными.Поэтому они втроем вновь легли, прижавшись друг к дружке, посредиБэдлендс-авеню, за роскошным такси Толстяка Хо, и ждали, пока наступивший деньподнимет температуру на несколько градусов. Они попытались разжечь костер издосок одного из рухнувших домов, но только зря потратили две пригоршни«Стерно». Желе выгорело на щепках стула, которые они использовали, какрастопку, но дерево отказывалось гореть.

— Почему? — спросила Сюзанна, наблюдая, как тают последниеструйки дыма. — Почему?

— Ты удивлена, Сюзанна из Нью-Йорка?

— Нет, но я хочу знать, почему. Оно слишком старое?Окаменело или что-то в этом роде?

— Оно не загорелось, потому что ненавидит нас, — по тонучувствовалось, что объяснение Роланд полагает очевидным. — Это его территория,по-прежнему его, пусть он отсюда и ушел. Здесь все ненавидит нас. Но… послушай,Сюзанна. Теперь, раз уж мы на настоящей дороге, да еще по большей частивымощенной, как насчет того, чтобы идти ночью? Согласна попробовать?

— Конечно, — ответила она. — Все лучше, чем лежать на землеи дрожать, как котенок, которого только что окунули в бочку с водой.

Так они и поступили: провели в пути остаток этой ночи, всюследующую, потом еще две. Сюзанну не отпускала мысль: «Я заболею, не могу я такдолго жить в таком холоде, не свалившись от какой-нибудь болезни». Но незаболела. Никто из них не заболел. Оставался лишь прыщик слева от нижней губы,с которого иногда сдиралась головка и тогда по подбородку начинала течь узкаяструйка крови. Текла, пока ранка не закупоривалась свернувшейся кровью и необразовывалась новая корочка. Так что единственной их болезнью было постоянноеощущение холода, который забирался все глубже и глубже. Луна вновь началаувеличиваться в размерах, и одной ночью она поняла, что они идут на юго-востокиз Федика уже чуть ли не целый месяц.

Постепенно покинутый городок уступил место фантастическомусаду из остроконечных скал, но Сюзанна приняла очень близко к сердцу словаРоланда о том, что они по-прежнему в Плохих Землях, чтобы любоваться местнымикрасотами. Хотя им и попадались редкие щиты-указатели, утверждавшие, что ониидут по Королевскому тракту (каждый щит, само собой, украшал глаз, всегдакрасный глаз), она понимала, что на самом деле они на той же Бэдлендс-авеню.

Это был странный городок, и она пока не могла представитьсебе, что за странные люди могли в нем жить. Боковые улочки вымостили. Домастояли узкие с высокими, крутыми крышами. Дверные проемы были узкие и оченьвысокие, словно предназначались они для тех узких людей, которых можно увидетьв некоторых зеркалах в комнате смеха. То были дома Лавкрафта, дома КларкаЭштона Смита, дома Пограничья Уильяма Хоупа Ходжсона, собранные вместе подлунным серпом Ли Брауна Койе, дома, наклонившиеся вперед и вбок на склонаххолмов, которые возвышались вдоль дороги, по которой они шли. Тут и там домауспели развалиться, и руины эти имели неприятный, органический вид, словноявляли собой разодранную и гниющую плоть, а не груды древних досок и осколковстекла. Вновь и вновь ей казалось, что она видит лица мертвецов, пялящихся нанее из нагромождения досок и теней, лица, которые поворачивались и следили заих продвижением вперед жуткими глазами зомби. Лица эти вызывали у нее мысли остраже-привратнике на Голландском холме, и по телу ее пробегала дрожь.

В их четвертую ночь на Королевском тракте они подошли кбольшому перекрестку, после которого главная дорога уходила больше на юг, чемна восток и, таким образом, отклонялась от Тропы Луча. Впереди, менее чем вночи ходьбы (или езды, если кто-то ехал в роскошном такси Толстяка Хо) виднелсявысокий холм, на вершине которого стоял огромный черный замок. В неопределенномсвете луны Сюзанне показалось, что в архитектуре замка сильны восточные мотивы.У вершины башни раздувались, словно хотели превратиться в минареты. Ихсоединяли какие-то фантастические пешеходные мостики, подвешенные над замковымдвором. Некоторые из мостиков разрушились, но по большей части сохранились вцелости. Она также слышала мощный, низкий гул. Определенно не машинногопроисхождения. Она спросила у Роланда, что это.

— Вода, — ответил он.

— Какая вода? Ты знаешь? Он покачал головой.

— Но я не стал бы пить воду, которая течет так близко отэтого замка, даже если бы умирал от жажды.

— Это плохое место, — пробормотала Сюзанна, говоря не толькоо замке, но и о безымянном городке из стоящих под наклоном

(злобно смотрящих)

домов, которых хватало на склонах холма. — И Роланд… они непустые.

— Сюзанна, если ты почувствуешь, что призраки стучатся,прося разрешения войти в твою голову… стучатся или вгрызаются… гони их прочь.

— Это сработает?

— Я не уверен, что сработает, — признал он, — но слышал, чтоони должны получить разрешение на вход, а хитрости им хватает, так что онибудут всячески пытаться добиться своего.

Сюзанна читала «Дракулу» и слышала историю отца Каллагэна ослучившемся в Салемс-Лот, поэтому понимала, о чем толкует Роланд.

Он нежно взял ее за плечи и развернул лицом от замка.Возможно, изначально он не был черным, решила она, а стал таким со временем.Истинный цвет они могли увидеть только при дневном свете. А пока замокосвещался лишь частично скрытым облаками месяцем.

Несколько других дорог отходили от перекрестка, на которомони остановились, в большинстве своем кривых, как сломанные пальцы. И лишьодна, Роланд хотел, чтобы именно на нее Сюзанна и посмотрела, была прямой, какстрела. Сюзанна поняла, что это единственная прямая улица, которую она увиделас тех пор, как на их пути вновь начали попадаться дома и городки. Дорога былагладкой, не вымощенной брусчаткой, и уходила точно на юго-восток, вдоль ТропыЛуча. Над ней плыли направляемые луной облака, словно корабли, идущие вкильватере друг друга.