— Роланд, что ты д…

Он поднял руку, ладонью вверх, не открывая глаз, и оназамолчала.

Секундная стрелка спешила по кругу, сначала спустилась вниз,к шести часам, потом вновь начала подъем, пока не достигла верхней точки, двенадцатичасов. И когда она прибыла туда…

Роланд открыл глаза.

— Прошла минуту. Настоящая минута, клянусь Лучом, на которомя сейчас нахожусь.

У Сюзанны отвисла челюсть.

— Во имя неба, скажи, как ты это сделал?

Роланд покачал головой. Понятия не имел. Знал только одно:Корт говорил им, что они должны всегда держать время в голове, поскольку нетвозможности полагаться на часы, а в облачный день солнце не поможет. Или, еслиуж на то пошло, в полночь. Одним летом он ночь за ночью отправлял их в Детскийлес, расположенный к западу от замка (и там было страшно, особенно когда тыодин, хотя никто из них в этом не признался, даже друг другу), пока они немогли вернуться во двор на задах Большого Зала, в минуту, назначенную Кортом. Ичасы-в-голове, как это ни странно, заработали. Нет, сначала ничего неполучалось. И потом. И потом. Поэтому за дело принимался узловатый кулак Корта,учил жизни под хрипловатый голос наставника: «Ну, червяк, эту ночь тожепроведешь в лесу! Тебе там, должно быть, нравится». Но, как только часыначинали тикать, время они показывали без ошибки. В какой-то момент Роландутратил эту способность, точно так же, мир, где он жил, утратил привязку ксторонам света, но теперь она к нему вернулась, чему он очень обрадовался.

— Ты отсчитывал минуту? — спросила Сюзанна. —Миссисипи-один, Миссисипи-два, что-то такое?

Он покачал головой.

— Я просто знаю. Когда проходит минута… или час.

— Все ясно! — фыркнула Сюзанна. — Ты угадал!

— Если бы я угадывал, заговорил бы я тот самый момент, когдастрелка описала полный круг?

— Тебе могло повезти, — ответила Детта, и посмотрела нанего, прищурив один глаз, такую гримаску Роланд терпеть не мог (но никогда обэтом не говорил; знал, что Детта будет корчить такую вот рожу всякий раз, когдау нее появлялась возможность показать себя).

— Хочешь повторить? — спросил он.

— Нет, — Сюзанна вздохнула. — Я верю тебе на слово, что твоичасы показывают идеально точное время. А это означает, что мы не приблизились кТемной Башне. Пока не приблизились.

— Возможно, мы не так близко, чтобы она воздействовала начасы, но ближе, чем теперь, я к ней еще не подходил, — голос Роланда звучалровно и спокойно. — Образно говоря, мы почти что в ее тени. Поверь мне,Сюзанна… я знаю.

— Но…

Над их головами раздалось карканье, грубое и одновременноприглушенное: «Кру, кру!» вместо «Кау, кау».

Сюзанна вскинула голову и увидела одну из огромных черныхптиц, Роланд назвал их дворцовыми воронами, пролетающую над ними достаточнонизко, чтобы она услышала шум мерно поднимающихся и опускающихся крыльев. Из еедлинного клюва свисало что-то желто-зеленое. Сюзанна подумала, что это высохшаяводоросль. Пожалуй, не совсем высохшая.

Она повернулась к Роланду, вопросительно посмотрела на него.

Он кивнул.

— Бес-трава. Возможно, нужна ворону, чтобы вить гнездо.Определенно не для того, чтобы кормить птенцов. Этим не кормят. Но бес-трававсегда остается последней, когда входишь в Затерянные Земли, где ничего нерастет, и всегда встречается первой, когда выходишь из них, как выходим мы. Какнаконец-то выходим мы. А теперь слушай меня, Сюзанна. Я хочу, чтобы слушала ты,и я хочу, чтобы ты загнала эту надоедливую суку Детту как можно глубже. И яхочу, чтобы ты не теряла времени, убеждая меня, что ее нет и в помине, потомучто я вижу, как она танцует каммалу в твоих глазах.

На лице Сюзанны отразилось сначала удивление, потом обида,казалось, она начнет протестовать. Но она отвернулась, не сказав ни слова.Когда же вновь посмотрела на Роланда, более не чувствовала присутствия той,кого стрелок назвал «этой надоедливой сукой». И Роланд, похоже, не обнаружил присутствияДетты, потому что продолжил.

— Я думаю, скоро все будет выглядеть так, будто мы выходимиз Плохих Земель, но ты должна постараться не доверять тому, что увидят твоиглаза. Несколько домов, может, мощеные участки дороги не означают возвращения кцивилизации. И достаточно скоро мы подойдем к его замку, «Ле кас руа рюс». Алыйкороль практически наверняка покинул его, но, возможно, оставил нам ловушку. Яхочу, чтобы ты смотрела и слушала. А если придется говорить, я хочу, чтобы тыпредоставила это право мне.

— Что ты такого знаешь, чего не известно мне? — спросилаона. — Что ты от меня скрываешь?

— Ничего, — ответил он, с редким для него горячностью. — Этовсего лишь предчувствие, Сюзанна. Теперь мы близки к нашей цели, чтобы ниговорили нам эти часы. Но мой учитель, Ванни, бывало, говорил, что есть толькоодно правило без исключений: перед победой идет искушение. И чем величественнеепобеда, которую предстоит одержать, тем сильнее искушение, перед которым надоустоять.

Сюзанна задрожала всем телом, обхватила себя руками.

— Я хочу лишь одного — согреться. Если никто не предложитмне большую связку дров и теплый шерстяной комбинезон, попросив взамен забытьпро Башню, полагаю, еще какое-то время нам тревожиться не о чем.

Роланд вспомнил один из главных принципов Корта: «Никогда неговори о худшем вслух!» — но промолчал, во всяком случае, не стал высказыватьсяна сей предмет. Осторожно убрал часы, поднялся, готовый продолжить путь.

Но Сюзанна задержала его еще на несколько мгновений.

— Мне снился другой, — о ком речь, она могла не пояснять. —Три ночи подряд, идущий по нашему следу. Ты думаешь, он действительно здесь?

— О, да, — кивнул Роланд. — И я думаю, что у него пустойживот.

— Голоден, Мордред голоден, — эти слова она тоже слышала восне.

И по телу Сюзанны вновь пробежала дрожь.

7

Тропа, по которой они шли, расширилась, и во второй половинедня на ней стали появляться мощеные участки. Она становилась все шире. А переднаступлением темноты они вышли к месту, где их тропа сливалась с другой,которая в стародавние времена определенно была дорогой. Тут же стоял ржавыйстолб, на котором, по всей видимости, когда-то крепился щит-указатель. Наследующий день они увидели первый дом на этой стороне Федика. Разрушенный,конечно, с другим щитом-указателем, который лежал на остатках крыльца. За домомвиднелись и развалины сарая. С помощью Роланда Сюзанна перевернула щит, и налицевой стороне они прочитали: «ПЛАТНАЯ КОНЮШНЯ». Под надписью краснел знакомыйглаз.