Леди Джилберт вымученно улыбнулась.

— Уверена, что малыш вот-вот родится. И все будет хорошо, —заверила она, хотя, по мнению Клейтона, сама была до смерти перепугана.

Лорд Джилберт подтвердил предсказания жены энергичным кивкоми услужливо поддакнул:

— С минуты на минуту. И не о чем беспокоиться. Не онапервая, не она последняя.

По мнению Клейтона, лорд Джилберт паниковал куда сильнеежены.

Стивен отнял ладони от лица и в немом отчаянии уставился наКлейтона. Очевидно, слишком уважал старшего брата, чтобы лгать ему в лицо.

Вдовствующая герцогиня встала и подошла к сыну:

— Я сердцем чувствую, что тревожиться нет причин и с нимивсе будет хорошо.

Клейтон побелел и ринулся к графину с бренди, стоявшему набоковом столике. В последний раз он слышал эту фразу из уст матери, когда еелюбимая кобыла заболела. Бедное животное не дотянуло до утра.

Он понял: ничего не остается делать, кроме как молиться. Икажется, остальные так и делают. И все потому, что Уитком — бесчувственныйолух!

— Ваша светлость!

Присутствующие уставились на Хью Уиткома, стоявшего вдверях. Только сейчас стало видно, как он устал и осунулся. Клейтон оцепенел.

— Да? — выдавил он.

— Не хотите подняться наверх и взглянуть на своего сына? НоКлейтон, похоже, примерз к ковру. Ноги не слушались. Пришлось сглотнутьзастрявший в горле комок, прежде чем он смог спросить:

— А как моя жена?

— Все благополучно, слава Богу.

Клейтон бросился вон из комнаты, борясь с безумным порывомобнять чудесного человека и опытного врача Хью Уиткома.

После его ухода Хью налил себе бренди и вытер вспотевший лобплатком. Вдовствующая герцогиня мгновенно оказалась рядом:

— Тяжело пришлось? — тихо шепнула она.

— У меня до сих пор руки от страха дрожат, Алисия. Онапотеряла довольно много крови, но, кажется, все обошлось. Даже если быкровотечение не началось, я все равно уехал бы не раньше завтрашнего вечера, ивы это знаете.

— Ну конечно, — всхлипнула она и, поддавшись тому же самомупорыву, который так мужественно проигнорировал Клейтон, крепко обняла доктора.— Спасибо, Хью! Я была вне себя от ужаса.

И, оглянувшись на остальных, добавила:

— У меня глаза закрываются. Пожалуй, стоит немногоотдохнуть.

— И мне тоже, — поддержала леди Джилберт.

Лорд Джилберт вежливо поднялся и, наклонившись, чтобыпоцеловать жену, увидел слезы облегчения, блестевшие во все еще красивыхглазах.

— Успокойся, дорогая, — попросил он, — ведь я же говорил,что волноваться нет причин, не так ли?

— Да, Эдвард, — пристыжено улыбнулась леди Энн. — Ты, каквсегда, был прав.

Лорд Джилберт устремил взгляд на Стивена, внезапнопомолодевшего лет на пятнадцать.

— Посмотри на Стивена. Он с самого начала был совершенноспокоен. Это вы, дамы, чересчур волнуетесь. Но роды — самая естественная вещь вмире, не так ли, Стивен?

— Разумеется, — кивнул тот, улыбаясь супругам, и, встав,подошел к боковому столику. — Пожалуй, выпью что-нибудь, прежде чем идти спать.Нужно же отпраздновать такое событие!

— Прекрасная идея! — воскликнул Эдвард. Оглянувшись, онзаметил, что дамы уже ушли и доктор последовал их примеру. Они остались вдвоем.

— Что будете пить? — осведомился Стивен, показывая на стройхрустальных графинов.

— Бренди, пожалуй, — решил Эдвард.

— Превосходный выбор, — одобрил Стивен, вручая ему бокал играфин. Сам он предпочел виски.

Мужчины в полном молчании устроились на диване, время отвремени подливая себе напитки. Стивен откинулся на спинку и скрестил вытянутыеноги. Лорд Джилберт проделал то же самое, и оба продолжали потягивать избокалов, изредка понимающе переглядываясь.

Вскоре жгучая жидкость вытравила последние остаткипережитого ужаса. Стивен пил гораздо больше гостя, но и причин забыться былокуда больше, чем только страх за Уитни и ребенка. Днем Эмили прислала емузаписку, в которой сообщала, что вышла замуж за Гленгармона.

Через три дня после прихода в этот мир Ноэля УэстморлендаУитни уже сидела в постели, обложенная подушками, и удивлялась, почему нисвекровь, ни муж ни разу не навестили ее с самого утра.

Клейтон появился, когда часы пробили три раза.

— Где ты был весь день? — упрекнула она, отвечая на поцелуй.

— Пришлось съездить в Клеймор, — пояснил Клейтон, садясь напостель. — Как ты себя чувствуешь:

— Счастлива и здорова.

— Превосходно. А мой сын и наследник?

— Голоден и не стесняется громко выражать недовольство, —засмеялась Уитни. — Кларисса настояла на том, чтобы отнести его в детскую, иумоляла меня отдохнуть, но я не хочу спать.

— Я привез тебе подарок из Клеймора.

— Ты проделал такой путь только ради того, чтобы привезтимне подарок? Я предпочла бы вместо этого видеть тебя рядом.

— Крайне польщен таким заявлением, — ухмыльнулся муж, — ноничего не поделаешь, пришлось исполнить свой долг, и, к сожалению, мы сматушкой не сразу нашли то, зачем приехали.

Уитни уже хотела было потребовать объяснений, но тутпоявилась свекровь в сопровождении дворецкого, который нес тяжелый на видпредмет, покрытый красным бархатом с золотой бахромой.

— Это моя затея, — покаянно призналась вдовствующаягерцогиня. — Не могла точно вспомнить, куда его положила, и Клейтону пришлосьдолго искать.

Она жестом приказала дворецкому поставить предмет справа отУитни.

— Что это? — полюбопытствовала Уитни.

— Самая трогательная из всех традиций нашей семьи, которойдолжна следовать каждая герцогиня Клеймор после рождения наследника.

С этими словами она наклонилась и осторожно подняла ткань,открыв поразительной красоты ларец с золотыми замочками, инкрустированныйперламутром. На взгляд Уитни, ему было несколько сотен лет.

Блестя глазами от любопытства, она потянулась к крышке.

— Похож на сундучок с сокровищами!