Леди Эмили, казалось, расцветала в лучах внимания Стивена, акогда он сопровождал ее на бал, раут или в театр, так и лучилась счастьем.

Герцога Лансберри считали самым удачливым отцом во всейАнглии, ибо он не только приобретал зятя, богача и аристократа, с безупречнымиродословной и репутацией, но и вступал в родство с одной из самых знатных семейв Англии.

Предполагалось, что герцог на седьмом небе, хотя никтоничего не знал наверняка: Лансберри не имел друзей и крайне редко откровенничалс другими членами общества. Не терпел он также обычных развлечений ипоказывался только на тех балах и приемах, куда невозможно было не пойти, неоскорбив хозяев, да и то поспешно уезжал, засвидетельствовав свое почтениенаиболее важным лицам. Остальные обязанности, как политические, так и светские,он передоверил сыновьям. Его единственной любовью и увлечением былимногочисленные поместья. Подобно предкам, он всю жизнь оставалсяземлевладельцем, выжимающим деньги из имений, и не делал из этого секрета.

Хотя герцог владел роскошным особняком в Лондоне и приобрелнесколько великолепных поместий, все же предпочитал постоянно жить вЛендсдауне, мрачном уединенном доме, возведенном в средние века одним из егопрапрадедов. В последующие годы каждый новый владелец добавлял очереднуюпристройку в стиле своего времени.

Стивену, изучавшему архитектуру, здание казалосьнепропорциональным, безвкусным, мрачным уродством. Единственным егодостоинством была близость к Гренд-Оук, материнскому имению. Он решил провестизиму именно там, частично потому, что Уитни, Клейтон и лорд и леди Джилбертсобирались отпраздновать Рождество с леди Алисией, но в основном чтобы бытьрядом с Эмили, возвратившейся накануне из Испании. Вчера он ухитрился провестис ней несколько минут наедине, после того как она прислала записку с извещениемо своем приезде. Правда, выглядела она такой усталой, что Стивен велел ейнемного поспать.

Теперь же ему не терпелось скоротать с ней вечер и уладитьдела с лордом Лансберри. Сунув руку в карман, он вынул великолепное кольцо сизумрудом, окруженным бриллиантами, которое намеревался надеть на пальчик Эмилипосле того, как поговорит с ее отцом. Кольцо сверкало в полутемном экипаже:поистине королевское сокровище стоимостью в целое состояние. Но Стивена неволновала цена, впрочем, как и исход беседы с Лансберри: просто не было причиножидать, что герцог что-то имеет против такого союза.

С безлунного неба сыпал легкий снежок. Из дома поспешновыбежал лакей, чтобы помочь кучеру Стивена с лошадьми. Дворецкий Лансберрираспахнул двери и снял с плеч Стивена теплый плащ.

— Добрый вечер, милорд, — с поклоном приветствовал он и,вручив плащ слуге, повел гостя в комнаты. — Леди Эмили ожидает вас в восточнойгостиной.

— Мне хотелось бы сначала потолковать с его светлостью, —возразил Стивен.

Дворецкий приостановился:

— Прошу прощения, милорд, но его светлости не будет весьвечер.

— Знаете, куда он отправился?

— Его светлость упоминал, что намеревается сыграть несколькопартий в вист с маркизом Гленгармоном.

— Если он воротится до того, как я уеду, пожалуйста, передайте,что хотелось бы побеседовать с ним, прежде чем он удалится в спальню. Не стоитменя провожать, я сам найду леди Эмили, — добавил Стивен, пересек тусклоосвещенный холл и зашагал по продуваемым насквозь коридорам к восточному крылу.По пути он пытался представить перипетии карточного поединка между герцогом имаркизом, но не хватало силы воображения. Оба были приблизительно одноговозраста, но в то время как Лансберри отличался прямотой, внутренней силой ирезкостью, доходящей до грубости, Уильям Лэтроп, маркиз Гленгармон, считалсяубежденным холостяком, чья приверженность этикету и неутомимое пристрастие ксветским развлечениям делали его предметом бесконечных шуток. Егодевяностолетний отец еще цеплялся за жизнь и вожделенный герцогский титул, которыйдолжен был перейти к Лэтропу еще много лет назад.

Но все эти мысли вылетели у Стивена из головы, как только онприблизился к гостиной, где сидела та, которую он любил. И хотя Эмили вдвадцать лет обладала грацией и элегантностью, казавшимися почти неземными, навзгляд постороннего, Стивен знал, что под маской светского безразличияскрывалась умная, обаятельная девушка, запуганная своим отцом и ошеломленнаятем вниманием, которое уделяли ей поклонники с первого появления в обществе.Живая, начитанная, чарующая…

Она бросала вызов, жалила острым язычком, забавляла иволновала Стивена, одновременно вызывая в нем свирепое желание защитить иукрыть от всех бед.

Он открыл дверь гостиной и, как всегда, задохнулся при виденесравненной красоты девушки. Эмили нагнулась над камином, вороша угликочергой. Отблески огня превратили ее волосы в расплавленное золото, разлитоепо плечам и спине.

Девушка, улыбаясь, выпрямилась и отставила кочергу.

— Пыталась раздуть угли в пламя, — пояснила она.

— Для этого вам достаточно улыбки, — заверил Стивен.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы она поняла истинныйсмысл его замечания, но тут же постаралась сделать вид, будто ни о чем неподозревает.

— Выглядите вы прекрасно, — пробормотала Эмили вслух.

Но Стивен уже устал от игры в кошки-мышки. Черт побери, онлюбит ее и без всяких слов понимает, что и она отвечает ему тем же.

Разумеется, после двухмесячной разлуки она немногосмущается, но он исполнен решимости не дать ей в который раз спрятаться застеной светских манер и этикета, которую он с таким трудом разрушил до ееотъезда. И, не обращая внимания на банальную реплику, Стивен подчеркнутоотпарировал:

— Моя внешность ничуть не изменилась со вчерашнего вечера.

— Да, но вы пробыли здесь всего несколько минут, и… думаю… уменя просто не было возможности… как следует вас рассмотреть.

Вместо того чтобы подойти к ней и схватить в объятия, чегоЭмили без сомнения ожидала, Стивен оперся плечом о камин и сложил руки нагруди.

— Я никуда не спешу. Вы вольны потратить сколько угодновремени на то, чтобы изучить меня, к полному вашему удовлетворению.

Эмили растерянно хлопнула глазами.

— С другой стороны, — продолжал Стивен с легкой улыбкой, —стоит, пожалуй, провести эти минуты куда приятнее и полюбоваться друг на другас гораздо более близкого расстояния.

Он широко раскинул руки. Эмили, чуть замявшись, рассмеяласьи бросилась ему на шею.

Много-много минут спустя Стивен неохотно оторвался от еегуб, вынудил себя отнять руки от соблазнительных холмиков ее грудей и прижалЭмили к себе. Та застенчиво прижалась раскрасневшейся щечкой к его плечу.Стивен нежно улыбнулся, борясь с захлестывающим его желанием, хотя сердце былопереполнено восторгом при мысли о том страстном отклике, которого он всегдаумел от нее добиться.