Туника Сархада развевалась, рукава резко хлопали, и большого труда стоило не сменить облик, не взмыть вороном в небеса, не помчаться в замок Врана самому…

Но Король просил прислать весть. И эта просьба должна быть исполнена в точности.

И наконец лица Коварного коснулся поток теплого и ласкового воздуха.

«Лети в Воронов Замок, ветер… Расскажи Верховному Королю, что Рианнон будет счастлива придти со мной в Хоровод Великанов в день Сердца Зимы».

– Явить Котел Керидвен всем землям… – задумчиво проговорил Араун.

– Аннуину и Прайдену, – добавил Сархад.

Король покачал рогатой головой:

– Если вам это удастся… ты хоть понимаешь, что это будет?

– Благо для обоих миров, – пожал плечами Ворон.

– «Благо»! – фыркнул Араун. – Он это называет просто «благом»!

– Ты считаешь иначе?

– Пойми же! Это может быть спасением для всех нас! Расходящиеся миры соединятся снова, сила древнейшей магии пройдет через…

– Ну вот я и говорю: благо, – с усмешкой перебил Сархад.

Араун посмотрел на него со странным чувством: то ли беспощадно покарать дерзкого, то ли по-королевски наградить.

Вместо ответа Сархад поклонился: и не поймешь, то ли учтиво, то ли насмешливо.

– Кто из нас пойдет уговаривать Седого? – спросил Араун.

– А разве Ху Кадарна нужно уговаривать? – удивился сидхи.

– Он уже давно не Ху Кадарн…

Появление Арауна возле пещеры Стаи было более чем неожиданным.

– Чем обязан? – поинтересовался Седой, вернувшись с очередной охоты.

Араун начал рассказывать: о Вране, о Котле Керидвен, о том, что будет, если Котел явится Аннуину и Прайдену, о силе, которая заставит ожить Хоровод Великанов…

– Ху Кадарна давно нет, – равнодушно ответил Охотник. – И я – не единственный Древний здесь. Возьмите любого – и удачи вам с Хороводом и Котлом.

– Но Вран хочет, чтобы это был ты.

Седой пожал плечами:

– А я хочу, чтобы это был он.

– Послушай. Если от богов – Рианнон, от сидхи – Сархад и от людей – Эссилт, то лучше всего, чтобы от Древних…

– Так это Сархад хочет увидеться с Эссилт? – рассмеялся Белый Волк. – Так бы сразу и сказал! А то – благо Аннуина и Прайдена, Котел и Хоровод… Наш Ворон соскучился по своей человеческой королеве, а благо Прайдена – только подходящий повод для встречи. Что ж, мудро.

Араун смотрел в землю и кусал губы. Отказ Седого был крушением многих надежд.

«Он слишком давно был в стороне ото всех наших бед. Он не хочет понять…»

– Я согласен.

– Что?!

– Что? – приподнял бровь Охотник. – Согласен придти в Хоровод Великанов в день Сердца Зимы.

Араун медленно выдохнул.

– И передай Сархаду: пусть впредь говорит сам. От посредников больше беды, чем пользы.

Я говорю с тобой через наше окно.

К нему подходит Марх, я еще раз повторяю, как летал к Бендигейду Врану, как он мечтает о явлении Котла Керидвен обоим мирам… я говорю и говорю – об Аннуине и Прайдене, и слово «благо» по пять раз на фразу… а ты слушаешь меня.

Тихо и доверчиво слушаешь.

И Марх не возразит против этих долгих разговоров.

Уже сейчас – мы вместе. Не рядом – между моим окном и твоим воют ледяные ветра Межмирья – но я с тобой.

Жаль, что замечательное явление Котла Керидвен должно произойти в ближайший день Сердца Зимы. Лучше бы нам это чудо устроить через год… или через десять лет. Или через сто.

Мы бы готовились и готовились к сему великому событию…

Хоровод Великанов. Три круга, один в другом.

Круг людей – для толп народа. Съезжаются короли и эрлы, пришел Мерлин, в блеске знамен прибыл Артур со своим двором, пришли круитни, разрисованные вайдой, явились горделивые валлийцы, хмурые лотианцы… даже саксы, давно уже пустившие корни на земле Британии, медленно забывающие своих богов и свой язык.

Четыре камня, уложенные в немереной древности Бендигейдом Враном, были их кругом. Четыре стороны человеческого мира. Четыре сословия – жрецы, воины, земледельцы и низшие. Четыре… много чего. Человек любит делить свою жизнь на четыре части. Детство, юность, зрелость, старость; зима, весна… Вран был мудр, дав людям только четыре камня.

Второй круг.

Круг сидхи. В мире людей он невелик, люди видят лишь Висячие камни, возведенные нечеловеческой мощью. Людям не дано узреть, что этот круг огромен – только не в их мире. В Аннуине и Авалоне, в преисподней Нудда и сияющих чертогах небесного Бели… в лесных чащах и на вересковых пустошах, даже в пламени очагов и уютном тепле овечьих закутов – везде, где обитают сидхи, нелюдь, Добрый Народец… и народец совсем недобрый – везде высились эти врата, врата меж их миром и царством людей, везде собрались в этот день добрые и злые, жадные и щедрые, прекрасные и уродливые, высящиеся над горами и прячущиеся под шапкой желудя.

Третий Круг. Или, быть может, его и следовало именовать – Первым?

В мире людей он был лишь полукружьем. Вторая его половина стояла в ином мире.

Круг богов. Или – тех, кто могущественнее заложников жертв и святилищ.

Марх снял с плеч Эссилт меховой плащ, одними губами шепнул: «Иди, девочка. Пора. Удачи!»

Она уже не слышала мужа – и не видела толп людей, расступающихся на ее пути.

В белизне снегов и сиянии солнечных лучей, в ожерелье и диадеме, сотворенных лучшим из мастеров, она сейчас не была супругой Марха и королевой Корнуолла. Она была неизмеримо выше.

Круг людей кончился, Эссилт шагнула в иные миры. Во все разом. Прежде ее бы это испугало, но после Самайна, проведенного с Сархадом, она уже не страшилась ничего. Нелюдь? – Араун уже предлагал ей власть над этим миром, и она отказалась. И уже нельзя удивить ее мирами, перетекающими один в другой, будто смешиваются пресная и соленая вода в устье реки.

– Эссилт! – она увидела летящего к ней Сархада.

Королева счастливо улыбнулась, Ворон ударился оземь, сменил облик, на миг ответил ей той же улыбкой и – указал глазами на белую лошадь и белого волка, мчащихся к ним.

– Итак? – сощурившись, спросил Седой.

Сархад молча протянул руки обеим женщинам: правую – Эссилт, левую – Рианнон.

Седой сделал то же.

– Делай, что задумал, – кивнул Белый Волк. – Я помогу.

Творчество. Творение. Растворение.