многое ему не понра­вилось, о чем он, конечно, никому не говорил, из опасения, что это может стать извест­ным Чехову и взволнует больного писателя.

Виделись они последний раз в Москве; сперва — на заседании «Среды» у Н. Д. Телешова 11 февраля 1904 г., где были также Горький, Андреев, Вересаев, Белоусов, М. П. Чехова; а потом ненадолго Бунин заезжал на квартиру к Чехову, который 15-го отбыл в Ялту.

Смерть Чехова потрясла Бунина. О его кончине он узнал в начале июля 1904 г. в Лукьянове, Тульской губ., Ефремовского уезда, куда приезжал на почту: «...взял там газеты и письма и завернул к кузнецу перековать лошади ногу ...)Я развернул газету, сидя на пороге кузнецовой избы,— и вдруг точно ледяная бритва полоснула по сердцу» (стр. 668). Вернувшись поздно, по вечерней заре, домой, он не мог успокоиться: ездил среди хлебов и плакал.

В письме к Марии Павловне от 9 июля 1904 г. он говорит: «Дорогой, горячо лю­бимый друг, я буквально как громом поражен. А тут еще горе — у матери крупоз­ное воспаление легких, а ей под семьдесят лет. Не мог и не могу поэтому приехать в Москву, — прошу вас только помнить, что все ваши страдания в эти дни я пере­живаю с вами с невыразимой болью. Посылаю самый сердечный и горячий привет всем вашим и прошу вас — если будете в состоянии — напишите мне хоть слово о себе. Преданный вам всей душой И. Б у н и н». 17 июля 1904 г. Бунин писал поэту Белоусо- ву: «Дорогой друг, извини за молчание — у меня тяжело больна мать, — так тяжело что я не знаю, чем все это кончится. А тут еще смерть Чехова!..» В письме от того же числа к А. М. Федорову он говорит: «Дорогой друг, я переживаю ужасные дни. Смерть Чехова потрясла меня необыкновенно, а на другой день мама, которая все прихвары­вала, слегла в постель от крупозного воспаления легких».

Вскоре, после поездки по Кавказу, Бунин начал писать воспоминания «Памяти Чехова» и 24 октября 1904 г. прочитал их в Обществе любителей российской словес­ности, на торжественном заседании памяти Чехова (дата стоит на гранках воспомина­ний.— ЦГАЛИ, ф. 44, on. 1, ед. хр. 18). Второй раз он.их читал в Художественном театре по просьбе В. И. Немировича-Данченко, который писал Бунину 11 января 1910 г.: «Художественный театр к вам с низкой просьбой: прочесть 17-го утром о Че­хове. Немного. Минут 15—20» (там же, ед. хр. 165). Это выступление явилось собы­тием в литературно-театральной жизни Москвы.

«Художественный театр,—■ писал Бунин,— отметил пятидесятилетие со дня рож­дения Антона Павловича литературным утренником, на котором выступал я со своими воспоминаниями. Это было 17 января 1910 года.Театр был переполнен. В литерной ложе с правой стороны сидели родные Чехова: мать, сестра, Иван Павлович с семьей, ве­роятно, и другие братья,— не помню.

Мое выступление вызвало настоящий восторг, потому что я, читая наши разгово­ры с Антон Павловичем, его слова передавал его голосом, его интонациями, что произвело потрясающее впечатление на семью: мать и сестра плакали.

Через несколько дней ко мне приезжали Станиславский с Немировичем и пред­лагали поступить в их труппу» (стр. 668). Станиславский предлагал Бунину роль Гам­лета в новой постановке трагедии Шекспира («Русские новости», Париж, 1959, № 731, от 5 июня).

Чеховское утро,— писала «Речь» (1910, № 17, от 18 января) привлекло «цвет мос­ковского общества. На утре присутствовали: Л. Андреев с женой, художник Серов, композитор Скрябин и многие другие. Артисты Художественного театра разместились на сцене за длинным столом, покрытым зеленым сукном. Среди них была госпожа Книппер. В. И. Немирович-Данченко предложил почтить память покойного встава­нием; затем произнес речь о роли Чехова в Художественном театре и попутно дал ха­рактеристику Чехова как человека». «Новое время» (1910, № 12160, от 18 января) сообщало: «Госпожа Книппер и господа Качалов, Станиславский, Москвин и Леонидов в своих платьях, без грима прочли на память первый акт из „ Иванова". Зрительный зал наградил их шумными рукоплесканиями. Во втором отделении почетный акаде­мик И. А. Бунин прочел личные воспоминания о Чехове. Он познакомил аудито­рию с напечатанными в журнале ! „Знание" воспоминаниями, которые он облек в более сжатую форму. Своему реферату Бунин предпослал небольшое заявление, что он с особенным удовольствием читает о Чехове в этом театре, который столько сделал, чтобы дать русскому обществу ясное понимание Чехова. Свои воспоминания г. Бунин прочитал сильно взволнованным голосом. Так как для большинства публики эти воспоминания были очевидно мало знакомы, то чтение слушалось с большим интере­сом и автор имел шумный успех. Вслед за тем г-жи Книппер, Лилина, Раевская и Самарова и гг. Вишневский, Станиславский, Лужский и Артем прочитали на память третий акт из „Дяди Вани". О чтении Бунина «Речь» писала 19 января: «Прекрасно, искренне и взволнованно произнесенная речь в взволнованной обстановке сегодняшне­го праздника произвела большое впечатление. Переполненная зала то гремела смехом, когда приводились милые чеховские шутки, то сидела, притаив дыхание, когда обозна­чалось скорбное, благородное и прекрасное лицо Чехова».

Через день, 19 января, состоялось «чеховское утро» в университете; было много профессоров и представителей литературного мира; среди присутствующих находи­лись И. П. Чехов и Н. Н. Златовратский. С чтением чеховских произведений высту­пали И. М. Москвин и В. И. Качалов. Бунин «познакомил собравшихся со своими воспоминаниями» («Речь», 1910, № 19, от 20 января) и прочитал рассказ Чехова

26 Литературное наследство, т. 68 «В усадьбе» («Итоги юбилея».— В кн.: «О Чехове. Сборник воспоминаний». М., 1910, стр. 337).

Поэт А. С. Черемнов писал Бунину 12 июля 1914 г. по поводу его новых записей о Чехове,, напечатанных в «Русском слове» («О Чехове. Из записной книжки».— 1914, Л» 151, от 2 июля): «Я читал недавно в газете ваши воспоминания о Чехове, и они мне очень понравились. Взглянув на А. П. через десять лет, сквозь призму вашей бо­гатой души и сквозь мелкий налет раздражения на современников, которых „бог дал мне в товарищи", вы прибавили много ценных черт к (...) Чехову». «Радуюсь я вашей манере письма, этому искреннему, раздраженному тону. Из всех „товарищей" вы один, пожалуй, подбавляете к чернилам крови сердца» (автограф неопубликованного письма Черемнова хранится у К. П. Пушешниковой).

Впоследствии воспоминания «Памяти Чехова» и «О Чехове. Из записной книжки» Бунин объединил и переработал для зарубежных изданий, озаглавив «Чехов». В. Н. Муромцева-Бунина в своей книге «Жизнь Бунина» (Париж, 1958), пишет: «Перед смертью ему попалась эта книга „Сборник памяти Чехова" (одно из следующих изда­ний: Сборник товарищества «Знание» за 1904