Отвечая критикам, говорившим о подражании Тургеневу и Чехову, Бунин писал: «Решительно ничего ни тургеневского, ни чеховского у меня не было» (Собр. соч. Изд. «Петрополис», т. I, стр. 22)^/Более подробно говорил об этом Бунин корреспон­денту газеты «Одесские новости» (1914, № 9398 от 2 (15) июля): «Имел ли на меня, как на писателя, Чехов влияние? Нет. Я был поглощен, восхищен им, но не испытывал желания: вот бы так именно написать, как написал Чехов. Для меня был богом

Л. Н. Толстой. Конечно, как умный благородный человек, с которым я имел счастье встречаться, Чехов имел на меня влияние, но влияние это было не непосредственное».

Утверждения рецензентов о «чеховских настроениях» у Бунина вызывали насмеш­ку у самого Чехова. «Критики,— пишет Бунин в книге «О Чехове»,— еще боялись высказывать обо мне мнение, старались найти, кому я подражаю. Случалось, что во мне находили „чеховское настроение". Оживляясь, даже волнуясь, он восклицал с мягкой горячностью:

— Ах, как это глупо! Ах, как глупо! И меня допекали „тургеневскими нотами". Мы похожи с вами, как борзая на гончую. Вы, например, гораздо резче меня» (стр. 651).

Бунин восхищался Чеховым, считал его и Толстого наиболее замечательными рус­скими писателями второй половины XIX и начала XX в., воспринял у него, как и у других русских классиков, простоту и точность языка и стремление к реалисти­ческому изображению жизни, но не подражал — даже в молодые годы, когда его пи­сательская манера только складывалась. Автор «Степи» был также близок Бунину своей любовью к жизни. Он возражал тем, кто называл Чехова «хмурым» писателем, певцом «сумеречных настроений», «больным талантом», человеком, смотрящим на все безнадежно и равнодушно. Для Бунина Чехов — натура глубокая, чуждая той одно­сторонности, которую приписывали ему иногда мемуаристы.

В интервью корреспонденту газеты «Одесские новости» (1902, № 5844, от 29 декабря) К. И. Чуковскому Бунин говорил: «Вообще о Чехове составилось совер­шенно неправильное представление, как о холодном, наблюдающем, „постороннем" человеке,—это задушевнейшая, открытая натура, чуждая всякой лжи и притвор­ства, артистически чуткая и восприимчивая (....) В прошлом году я гостил у него с художником И. А. Нилусом— так мы за все время нашего пребывания только и делали, что хохотали. Говорят, когда Антон Павлович был гимназис­том,—не было такого веселого и беззаботного мальчика.

Беззаботного!—удивился я,—пишет Чуковский. — Неужели и теперь в его смехе есть беззаботность? Откуда же берется трагический дух его рассказов? От­куда это серьезное и благоговейное отношение к жизни, как к чему-то огромно­му, значительному и торжественному?

Видите ли, это слишком сложная натура, для того, чтобы ее можно было опре­делить каким-нибудь одним словом. Его отношения к людям проникновенны и глубоки. Он вкладывает слишком много сердца в каждое самомалейшее отношение, он необычайно требователен и к себе и к другим, но все это тонет у него в худо­жественной роскоши его большого характера, в его вдумчивой и нежной любви ко всякому проявлению жизни».

Бунин говорил Н. А. Пушешникову в конце 1911 или в начале 1912 г., когда они жили на Капри: Чехов был «твердый и неуступчивый в некоторых вещах человек! Я и не запомню другого такого. А его рисуют всегда слащаво, каким-то женственным, нежным, беспомощным». В другой раз, в октябре 1911 г., он сказал также, что Чехов — это «такой большой, такой одаренный, такой замечательный человек, художник и поэт» Он постепенно преодолел свойственное более ранним произведениям неко­торое однообразие стиля: «Вечер. На столе горит лампа. Земский врач... и т.д.» (...) В своих «последних вещах он отошел от этой манеры. В них он действительно достиг большого совершенства. „Архиерей" написан, например, изумительно. Только тот, кто занимается сам литературой и сам испытал эти адские мучения, может постигнуть всю красоту этого произведения. Критики, кстати сказать, обошли молчанием».

По словам Бунина, Чехов — «один из самых замечательных русских писателей».

Ниже печатаются по автографам все сохранившиеся в архиве Чехова (ЛБ, ф. 331, 37/54) письма Бунина к нему —17 писем и телеграмм. Письма 1 и 3 были ранее опубликованы в журнале «Новый мир», 1956, № 10; письмо 4 — в сб. «На род­ной земле». Орел, 1958.

ПИСЬМА БУНИНА К ЧЕХОВУ 1

Елец. Начало января 1891 г. Многоуважаемый Антон Павлович!

Начинающие «писатели» имеют обыкновение ужасно надоедать различ­ным редакторам, поэтам, беллетристам, более или менее известным, и очень многим другим с просьбами прочесть их произведения, сказать «беспри­страстное» мнение и т. д. и т. д.,— я принадлежу к этим господам, со­знаю, что подобные просьбы иногда даже нетактичны и невежливы и... все-таки предлагаю их. К гг. редакторам обращаться считаю, впрочем, излишним, почему — понятно. Обратиться поэтому решился к какому- либо писателю. Так как вы самый любимый мной из современных писа­телей и так как я слыхал от некоторых моих знакомых (харьковских), знающих вас, что вы простой и хороший человек,— то «выбор» мой «пал» на вас. К вам я решился обратиться с следующей просьбой: если у вас есть свободное время для того, чтобы хоть раз обратить внимание на произведе­ния такого господина, как я,— обратите, пожалуйста. Ответьте мне, ради бога, могу ли когда-нибудь прислать вам два ил1! три моих (печатных) рас­сказа и прочтете ли вы их когда-нибудь от нечего делать, чтобы сообщить мне несколько ваших заключений. Простите меня за назойливость, глубо­коуважаемый Антон Павлович, и будьте снисходительны к просьбе

искренно уважающего вас

Ив. Бунина

Адрес: «Елец, Орловской губ. Ивану Алексеевичу Бунину».

P. S. Стихи я печатал в «Неделе», «Северном вестнике» и еще кое-где, а рассказы в местной газете, в «Орловском вестнике».

Первые произведения Бунина появились в 1887 г.: стихотворение «Над могилой С. Я. Надсона» (журнал «Родина», 1887, № 8, от 22 февраля) и «Деревенский нищий» (там же, № 20, от 17 мая).

Ко времени написания этого письма, помимо стихотворений в «Неделе», «Наблю­дателе», «Северном вестнике», Бунин напечатал несколько рассказов, статей о писате­лях, театральных рецензий и много передовых статей в газете «Орловский вестник», где он некоторое время сотрудничал.

На письмо это Чехов ответил Бунину 30 января 1891 г.: «Простите, что я так дол­го не отвечал на ваше письмо. Я был в Петербурге и только сегодня вернулся в Москву.

Очень рад служить вам, хотя, предупреждаю, я плохой критик и всегда ошибался, особенно когда мне приходилось быть судьею начинающих авторов. Присылайте мне ваши рассказы, но только не те, которые уже были напечатаны» (XV, 157—158).

Предложение Чехова посылать ему только новые рассказы в рукописи, очевидно, и является причиной того, что печатных произведений своих Бунин так и не