Когда начали воплощать экономическую реформу, она вонзилась, по словам Тито, в общественную плоть, «как скальпель», при этом никто не питал иллюзий, что это не будет больно[1947]. И в самом деле, речь шла не о нескольких поправках в системе, как было в прошлом, а о долгосрочной и расширенной программе, которая развивалась бы несколько лет. В действительности югославское руководство расправлялось с прежними ошибками, поскольку хотело обновить всю экономическую структуру, что в то же время предполагало глубокую политическую и идеологическую реформу. При этом необходимо сказать, что начали они строить не на ровном месте, поскольку после войны государство вопреки всему двигалось вперед и модернизировалось. Прогресс наблюдался в здравоохранении и образовании, сильно повысился уровень жизни, так как по среднему темпу экономического роста Югославия была третья в мире (7,2 % в год). Раньше Югославия в 4 раза отставала от Европы, теперь этот показатель снизился до 2,5, что особенно было заметно в менее развитых республиках федерации. Средний национальный доход составлял 500 долларов на человека, инфраструктура была нормально развита, доходы от туризма приближались к 100 млн долларов в год. Югославия была должна загранице 1200 млн долларов, при этом нужно отметить, что индустриализация быстро развивалась, в этом отношении она находилась наравне с Японией. Это вызвало сильную урбанизацию и массовый переход крестьянского населения в ряды пролетариата, поскольку молодежи это давало возможность оторваться от традиционной жизни в деревне и посмотреть мир. Процент людей, которые жили сельским хозяйством, сократился с 60,7 до 35 %. «Для них это скачок, – записал Биланджич, – который не происходил столетиями»[1948].

23-24 июля 1965 г. югославская Союзная скупщина одобрила 30 законов, касавшихся экономической реформы. Цели, которые ставила реформа, были: повышение производительности, техническая модернизация, снижение издержек производства и рентабельность предприятий, которые, возможно, смогут укрепить конкурентоспособность собственной продукции на мировых рынках. Было решено, что с этого момента предприятия будут располагать 70 % своих доходов. Правительство рассчитывало на быстрое улучшение баланса внешней торговли и на санацию долгов в сотрудничестве с США, Великобританией, Францией, Италией и с Советским Союзом, с которыми начались активные переговоры[1949]. Произошла девальвация динара, при этом если до июля 1965 г. 1 доллар стоил 750 динаров, то уже в конце этого же месяца – 1250 динаров. Это означало, что югославскую продукцию можно было продавать на валютном рынке по более низкой цене, что должно было способствовать увеличению экспорта. Экспортные субсидии, которые были в силе до этого момента, ликвидировались, но таможенные пошлины на импорт были повышены на 20 %. Много внимания уделили развитию туризма, причем, вопреки некоторому внутреннему сопротивлению, открыли границы, тем самым был ликвидирован визовый режим; особое внимание уделили независимому развитию компаний, которым списали значительную часть налогового бремени (это означало, что они больше не могли рассчитывать на субсидии). Реформа на Западе была принята с одобрением, ведь Югославия зашла так далеко, что была единственным социалистическим государством, которое считало допустимым получать иностранные инвестиции[1950]. Чтобы ее поддержать, американцы в ноябре 1965 г. подписали договор, в котором обязались продать Югославии 700 тыс. тонн зерна стоимостью 46 млн долларов, при этом в первые два года они не требовали платы[1951].

Экономическая реформа вступила в действие в конце 1965 г., преследуя цель стабилизации экономики и повышения экономического уровня жизни населения. Но в реальности она вызвала рост цен, прежде всего на продукцию широкого потребления. Поскольку субсидии за квартплату, электричество, газ и общественный транспорт были отменены, произошло подорожание этих услуг[1952]. Практика в любом случае показала, что реформу осуществлять оказалось труднее, чем предполагали: производство не имело средств для модернизации, административные кадры не были достаточно гибкими для того, чтобы приспособиться к новым рыночным условиям[1953]. Тито, Кардель, Бакарич и другие руководители в своих многочисленных выступлениях пытались убедить людей, что эти трудности только переходные и что реформа необходима для развития югославского общества, но не имели большого успеха, особенно в Сербии и других неразвитых республиках[1954]. При этом более всего беспокоил тот факт, что, как неоднократно подчеркивал Тито, сопротивление реформе исходило не только из широких масс, но и из рядов руководящих политиков[1955]. На требования изменить коренным образом стиль мышления многие отвечали пассивным сопротивлением, ожидая, что «капиталистический путь» окажется ошибочным[1956]. Сущность расхождений лучше всего представил Стане Кавчич, секретарь СК Словении, в статье, которую опубликовал 2 ноября 1965 г. в газете Borba под заголовком «Ошибочные взгляды некоторых коммунистов». В ней он вступил в полемику с теми, кто пытался навязать партийным органам функции государственных и не понимал, что в экономике необходимо уменьшить влияние политики, чтобы начали работать объективные силы «рынка»[1957].

Недовольство новым политическим направлением было особенно сильным в Сербии и Черногории, где внутри государственного аппарата и партии наметилось пассивное сопротивление, если не открытый бойкот. Неприятие реформы строилось на идеологических утверждениях, проистекало из конкретных интересов – из страха союзной бюрократии и специальных служб (в которых сербы были всё еще многочисленны) потерять контроль над государством. Ранкович, который считался верным защитником большевистской традиции в СКЮ, стал катализатором этого недовольства и беспокойства. При этом невозможно было не заметить, что в партийных сферах вокруг него стал образовываться вакуум, и что он всё чаще конфликтовал с Тито. Ранкович осознавал происходящее, поэтому становился всё более нервным – у него дрожали руки, взгляд стал бегающим, и он стал много пить. Когда после семи лет отсутствия на родине его посетил Владимир Дедиер и спросил, что нового, он со смехом ответил: «Ну, я уже всё. Ротация, самоуправство, Владо, я отправлюсь полицейским писарем в Вршку Чуку» (Вршка Чука располагается в горах на границе с Болгарий, это означало: на край света)[1958].