– Что скажешь? – посмотрел на Тиса, который набрал охапку сухих сучьев под ближайшими деревьями, Синай.

– Я могу только гадать, – ответил Тис, любуясь спящими лицом к лицу Мисартой и Мэйдин. – Йока могла сделать кое-что страшное. Не сделала и, наверное, забыла о том, что могла или должна была сделать. Но кто может знать, послана ли она была за этим в Стебли или творила то, что творила… по наитию?

– Приятель, – поморщился Синай. – Не мог бы ты говорить со мной так, как говорил бы ребенок? А не как… Гантанас. Он ведь еще не начал учить вас риторике?

– Нет, – пожал плечами Тис. – Я даже не знаю, что это за наука. Просто всякий раз стараюсь не сказать лишнего. Даже тем, кому доверяю.

– И это очень умно, – вздохнула Фригра, снимая с запястья браслет. – Держи, Тис. Это ведь твоя вещица? Я видела ее у тебя на запястье. Спасибо. Она помогла мне.

– Тебе не в чем корить себя, – пожал плечами Тис, принимая браслет. – Это же был демон. Никто бы не устоял. Просто его магия была раскинута для женщины. И она, кстати, тоже показалась мне демоном. Ну или кем-то вроде того…

– С этим нам еще предстоит разбираться, – заметил Синай, расправляя меха для воды. – Говорят, что даже год в сумраке меняет человека, а уж если это была та самая дева Мэйласа, то я затрудняюсь представить, что с нею стало за такой срок. Пусть ей самой и показалось, что она бродила по тем туманам всего несколько лет. Я спущусь к роднику. Тут рядом. Разводите костер.

– Мэйдин, – прошептал Тис, глядя, как Фригра укладывает хворост.

– Что Мэйдин? – не поняла Фригра.

– Она же провела в сумраке больше года, – сказал Тис. – Синай сказал, что даже год в сумраке меняет человека!

– Человека все меняет, – ответила Фригра. – Кого-то закаляет, а кого-то обращает в гниль и тряпку. Другой вопрос, что бесследно ничего не проходит. Эй! Приятель! Только не это!

Она остановила Тиса, который достал жезл Джора и собрался уже было поупражняться в разжигании костра.

– Никакой магии, – покачала головой Фригра. – Слишком опасно. Тимпалский тракт все еще близко.

Вскоре костер запылал, подчинившись щелканью огнива. Подошедший Синай отлил воды в котелок, расправил кожаное ведро, принялся поить лошадей, покосился на спящих девочек.

– Может, не стоит пока будить Мэйдин? Пусть поспит?

– Она сказала, что ей очень нужно… – не согласилась Фригра.

– Удивительное дитя, – вздохнул Синай. – Столько всего перенесла, и все еще держит себя. Прямо как стиснутый кулак, а не ребенок. Разбуди ее, Тис. Только осторожно. Не потревожь Мисарту. Мне показалось, что она-то уж точно потратила силы больше других. У тебя вроде сна нет ни в одном глазу.

– Мне сначала нужно успокоиться, – признался Тис.

– Что тут у вас? – появился возле костра как будто посвежевший Роут. – В округе на пять лиг все тихо. Заброшенный тракт затянуло кустарником, но двигаться по нему на север можно.

– Что улыбаешься? – усмехнулся Синай. – Успел поживиться?

– Обижаешь, – развел руками Роут. – Просто пробежался. Хотя пару зайцев заметил. Боюсь, что них сердца поразрывались от нежданной встречи. Только я сырое не люблю. Ты же знаешь.

– Хвала богам, что не любишь, – пробормотал Синай и посмотрел на Тиса. – Ну? Что медлишь?

Тис смотрел на Мэйдин и думал о словах Синая. О стиснутом кулаке. Потому что кулак Мэйдин и в самом деле был стиснут. И не только стиснут, но и плотно обмотан ее же поясом. Он протянул руку и коснулся ее плеча.

– Мэйдин?

– Я здесь, – прошептала девочка, открыла глаза и села. Окинула взглядом сразу всех – и Фригру, которая забрасывала что-то в котелок, и Роута, помогающего Синаю с лошадьми, и спящую Мисарту.

– Фригра, – она произнесла это таким тоном, как будто сил у нее почти не осталось. – Сними пока котелок с рогатины. Тис. Осторожно. Оттащи Мисарту от костра. Хотя бы еще на пару шагов.

– Что ты собираешься сделать? – насторожился Синай.

– Вот, – показала кулак Мэйдин. – Держу тут одну гадость, что запустила в меня Сикра. И стиснуть не могу сильнее, боюсь задушить и дать знать, что метка обнаружена, и руку ослабить тоже. Не выманю ее больше. Пришлось ногтями ладонь кровянить, чтобы она из сердца выползла, во второй раз не сумею.

– Вот и разгадка, – медленно произнес Роут, пятясь от костра.

– Чем тебе поможет костер? – спросил Синай.

– Она идет на тепло, – ответила Мэйдин. – На кровь и на тепло. Крови уже хватит. А тепло лишним не будет.

– Почему ты не сказала Кайле? – спросила Фригра.

– Для того, чтобы она резанула себя по груди и приняла заразу в собственное тело? – удивилась Мэйдин. – У меня кроме нее никого не осталось.

– Я помогу, – отставила в сторону котелок Фригра.

– Нет, – поморщилась Мэйдин, разматывая пояс. – Ты не справишься. Никто из вас не справится. Даже ты, – она посмотрела на Тиса. – Но ты можешь увидеть.

– Что вы делаете? – приподнялась, потерла глаза Мисарта.

– Дай руку, – протянул ей ладонь Тис, и шагнул в сумрак.

В руке Мэйдин вращала четырьмя холодными глазами такая же могильная погань, что и составляла часть силы Йоки. Она отличалась формой, обликом, хотя, что там мог рассмотреть Тис, если он не разглядел ее в Горелом балагане, лишь край пасти, проблески глаз, да напоминающий распущенный конец иссине-бледной бечевы язык посверкивали из-под большого пальца Мэйдин. Здесь, в сумраке девочка казалась тенью самой себя, но глаза ее горели. Хотя и не бледным могильным огнем. Она присела перед костром и протянула руку к языкам пламени, которое здесь, в холоде сумрака казалось бледным цветком. Покачала головой:

– Не хочет.

Тис посмотрел на застывшую в ужасе Мисарту.

– Нож?

Он не мог выпустить ее руку, и Мисарта поняла и достала свободной рукой из-за пояса короткий нож.

– Режь, – вытянул над костром левую руку Тис.

– Не могу, – выдохнула Мисарта и заплакала.

– Вы что там творите? – как будто издалека донесся голос Синая. – Что происходит, мать вашу?

– Режь! – повторил Тис.

– Мать вашу… – повторила, всхлипывая, слова Синая Мисарта. – Из нас троих только у меня мать жива. Да и та…

– Режь! – почти закричал Тис, и когда Мисарта все же подняла нож, сам махнул ладонью по острому лезвию.

Кровь хлынула в пламя, раздалось шипение, и из руки Мэйдин в это же пламя ринулось ужасное создание, за распахнутой пастью которого потянулось длинное и как будто скользкое тело, почти змеиное, если бы не его отвратительное прозрачность и тысячи крохотных ножек по его краям.

– Чтоб мне сдохнуть! – вскрикнула Мисарта, отпуская руку Тиса и вываливаясь из сумрака. А вслед за ней из сумрака вывалился и он сам, успев подхватить Мэйдин, которая начала закатывать глаза в тот же миг, когда заостренный хвост твари полностью скрылся в костре.