– Да, сэр, – сказал мистер Сетна.

– В то утро, когда был убит мистер Лал… Я имею в виду не ланч, поскольку мне уже известно, что она была в клубе на ланче. Но в то утро перед ланчем… вы видели здесь миссис Догар? Это первый вопрос, – сказал заместитель комиссара.

– Да, она была здесь во время завтрака – очень рано, – сообщил детективу мистер Сетна. – Она любит гулять по полю для гольфа – еще до прихода игроков. Затем ест немножко фруктов – перед своим фитнесом.

– Второй вопрос, – сказал Пател. – Между завтраком и ланчем она меняла одежду?

– Да, сэр, – ответил старый стюард. – За завтраком на ней было платье, довольно мятое, а за ланчем на ней было сари.

– Третий вопрос, – сказал заместитель комиссара. Он вручил стюарду свою визитную карточку с номерами телефона управления полиции и домашнего телефона. – У нее были мокрые туфли? Я имею в виду, во время завтрака.

– Я не заметил, – признал мистер Сетна.

– Попробуйте удвоить вашу наблюдательность, – сказал детектив Пател старому стюарду. – А теперь – подальше от этого стола. Вот что я имею в виду.

– Да, сэр, – сказал мистер Сетна, сделав то, что у него лучше всего получалось, – уплыл прочь.

Пока продолжался торжественный ланч четверых, старый, все вынюхивающий стюард больше ни разу не приблизился к Дамскому саду. Однако даже со значительного расстояния мистер Сетна мог констатировать, что женщина с венчиком волосков вокруг пупка ела очень мало, а ее муж-грубиян, кроме своего блюда, доел то, что осталось у жены. Мистер Сетна подумал, что в приличном клубе не принято есть из чужих тарелок. Он пошел в мужской туалет и увидел всего себя в зеркале. Оказалось, что он дрожит. Он взял одной рукой серебряный поднос и ударил им по основанию ладони другой руки, но раздавшийся приглушенный звук не принес ему удовлетворения. Старый стюард решил, что он ненавидит полицейских.

Фаррух вспоминает о вороне

В Дамском саду предполуденные лучи солнца скользили уже над беседкой и больше не касались головы сидящих за столиками; теперь солнечный свет лишь кое-где проникал сквозь шатер цветов. Рваный световой узор покрывал скатерть, и доктор Дарувалла наблюдал за крошечным бриллиантом солнца, отражавшегося на кончике шариковой ручки. Сверкающая точка света вонзалась в глаза доктору каждый раз, когда он клевал свое сыроватое жаркое; разваренные бесцветные овощи напоминали ему о муссоне.

В это время Дамский сад будет усыпан лепестками бугенвиллей, и тощие как скелет ветви все еще будут цепляться за беседку, а сквозь них – лишь бурое небо и струи дождя. Всю плетеную и ротанговую мебель свалят в бальном зале, поскольку в сезон муссонов нет балов. Гольфисты будут сидеть в баре клуба, с тоской поглядывая сквозь заштрихованные дождем окна на мокрые подъездные пути. Через поле для гольфа полетят оборванные листья мертвого сада.

Еда в «китайский день» всегда угнетала Фарруха, однако подмигивающий луч солнца, отражавшийся в кончике серебряной шариковой ручки, почему-то привлекал и удерживал его внимание. В памяти что-то мелькало. Что именно? Этот отраженный свет, какой-то посверк… он был таким маленьким и одиноким, однако абсолютно явственным, как дальний свет другого самолета, когда ты летишь сквозь тьму ночи над Аравийским морем.

Фаррух пристально разглядывал обеденный зал и открытую веранду, через которую пролетала гадящая ворона, затем перевел взгляд на потолочный вентилятор, на который ворона садилась. Доктор продолжал смотреть на вентилятор, как будто в ожидании, что тот остановится или сам механизм за что-то зацепится – за что-то блестящее, что гадящая ворона держала в клюве. Что бы это ни было, но оно было слишком большим, чтобы ворона могла это проглотить, подумал доктор Дарувалла. Дикая догадка осенила его.

– Я знаю, что это было, – громко сказал доктор. Разговоры смолкли – все просто смотрели, как он встал из-за стола в Дамском саду и вошел в обеденный зал, где остановился прямо под вентилятором. Затем он взял свободный стул возле ближайшего стола, но, когда встал на него, роста ему не хватило, чтобы дотянуться до лопастей вентилятора. – Выключите вентилятор! – крикнул доктор Дарувалла мистеру Сетне, которому было не привыкать к эксцентричному поведению доктора, напоминавшего в этом своего отца.

Старый стюард отключил вентилятор. Почти все в обеденном зале перестали есть.

Дхар и детектив Пател тоже поднялись из-за стола и подошли к Фарруху, но доктор отмахнулся от них.

– Вы не достанете. Тут высокий рост нужен, – сказал он им. – Только она достанет.

Доктор указал на Нэнси. Он следовал доброму совету, который дал заместитель комиссара мистеру Сетне. («Попробуйте удвоить вашу наблюдательность».)

Вращение вентилятора замедлилось; к тому моменту, когда трое мужчин помогли Нэнси встать на стул, лопасти были недвижны.

– Просто ощупайте вентилятор сверху, – сказал ей доктор. – Чувствуете канавку?

Когда Нэнси потянулась рукой к механизму, ее полная фигура на стуле перед ними выглядела крайне выразительно.

– Я что-то чувствую, – сказала она.

– Пройдитесь пальцами по канавке, – сказал доктор Дарувалла.

– Что я ищу? – спросила Нэнси.

– Вы это почувствуете, – сказал он. – Думаю, что это колпачок от вашей авторучки.

Они должны были удержать ее, иначе она бы упала, поскольку почти в тот же момент, когда доктор предупредил Нэнси, пальцы ее нащупали колпачок.

– Постарайся не брать его в руку – просто дотронься, – сказал заместитель комиссара своей жене. Она сбросила колпачок на каменный пол, и детектив поднял его салфеткой, держа только за клипсу зажима.

– «Индии», – прочел Пател вслух надпись, которая была отделена от слов «Сделано в» целых двадцать лет.

Дхар снял Нэнси со стула. Ему пришлось потяжелее, чем двадцать лет назад. Она сказала, что ей нужно немного побыть наедине с мужем. Они стояли, перешептываясь, в Дамском саду, а Фаррух и Джон Д. наблюдали, как снова включается вентилятор. Затем детектив с женой снова сели за стол, и доктор с актером присоединились к ним.

– Теперь у вас наверняка будут отпечатки пальцев Рахула, – сказал доктор Дарувалла заместителю комиссара.

– Скорей всего, – сказал детектив Пател. – Когда миссис Догар явится сюда поесть, мы позаботимся о том, чтобы стюард приберег для нас ее вилку или ложку. Но отпечатки ее пальцев на колпачке ручки еще не улика – они не указывают на преступление.

Доктор Дарувалла рассказал им о вороне. Ясно, что ворона достала колпачок из бугенвиллей на девятом грине. Вороны питаются падалью.

– Но что делал Рахул с колпачком от авторучки – я имею в виду, во время убийства мистера Лала? – спросил детектив Пател.

Доктор Дарувалла разочарованно выпалил:

– Получается, вы должны стать