я бы предположил, что она, как и ее покойная тетя, довольно ядовитая особа. Она всегда готова насмехаться над кем-то или над чем-то.

– Да-да, – нетерпеливо сказал доктор Дарувалла, – но не забывайте, что она также и глазун.

– Простите – кто? – спросил детектив Пател.

– Семейная черта – Рахул глазеет на всех. Она – маниакальный глазун! – ответил Фаррух. – Она делает это потому, что намеренно груба, но также и потому, что у нее какое-то врожденное любопытство. Такой была ее тетя, та была просто за гранью! Рахула именно таким и воспитали. Абсолютная бесцеремонность. Допускаю, что теперь она может быть очень женственной, но только не ее глаза. Она смотрит по-мужски – всего тебя оглядит и заставит потупиться.

– У вас все? – спросил Дхара заместитель комиссара.

– Думаю, да, – ответил актер.

– Я плохо ее видела, – неожиданно сказала Нэнси. – Было очень мало света или вообще не было – только масляная лампа. Я видела ее лишь мельком. Я болела, у меня была лихорадка. – Нэнси играла со своей половиной шариковой ручки на столе, поворачивая ее под прямым углом к ножу и ложке, а затем снова кладя вдоль. – Она хорошо пахла, и она была гладкой как шелк, но сильной, – добавила Нэнси.

– Мы говорим о теперь, а не о тогда, – сказал Пател. – Какая она теперь?

– Я думаю, дело в том, что она не может контролировать что-то в себе, – сказала Нэнси, – как будто ее свербит что-то делать. Она не может остановиться. Она хочет слишком многого.

– Чего именно? – спросил детектив.

– Ты знаешь. Мы говорили об этом, – сказала ему Нэнси.

– Скажи им, – сказал ее муж.

– Она сексуально одержима – я думаю, она все время возбуждена, – сказала Нэнси.

– Это необычно для человека, которому пятьдесят три или пятьдесят четыре года, – заметил доктор Дарувалла.

– Это просто чувство, которое исходит от нее, – поверьте мне, – сказала Нэнси. – Она ужасно возбуждена.

– Вам это напоминает кого-нибудь из знакомых? – спросил детектив Инспектора Дхара, но Дхар продолжал смотреть на Нэнси. Он не стал пожимать плечами. – Или вам, доктор, это никого не напоминает? – спросил Фарруха заместитель комиссара.

– Вы говорите о ком-то, с кем мы действительно встречались, о какой-то женщине? – спросил доктор Дарувалла.

– Именно, – сказал детектив Пател.

Дхар все еще смотрел на Нэнси, когда произнес:

– Это миссис Догар.

Фаррух выдохнул, прижал обе руки к груди, там, где вдруг дала себя знать знакомая острая боль в ребрах.

– О, отлично – весьма впечатляет, – сказал детектив Пател. Он потянулся через стол и похлопал Дхара по руке. – Из вас вышел бы неплохой полицейский, даже если бы вы не брали взяток, – сказал детектив актеру.

– Миссис Догар! – с трудом переводил дыхание доктор Дарувалла. – Я знал, что она мне кого-то напоминает!

– Но что-то не так, верно? – спросил Дхар заместителя комиссара. – Я имею в виду, что вы не арестовали ее…

– Совершенно верно, – сказал Пател. – Кое-что не так.

– Я же говорила тебе, что он знает, кто это, – сказала Нэнси мужу.

– Да, милая, – сказал детектив. – Но для Рахула быть миссис Догар – это не преступление.

– Как вы это узнали? – спросил доктор Дарувалла заместителя комиссара. – Конечно по списку новых членов клуба!

– Этот список был хорошей отправной точкой, – сказал детектив Пател. – Состояние Промилы Рай унаследовал не племянник, а племянница.

– Я никогда не знал ни о какой ее племяннице, – сказал Фаррух.

– Такой и не было, – отметил Пател. – Рахул поехал в Лондон как племянник, а вернулся как племянница. Он даже взял ее имя – Промила. В Англии абсолютно законно можно изменить свой пол. А абсолютно законно изменить свое имя можно даже в Индии.

– Рахул Рай вышел замуж за мистера Догара? – спросил Фаррух.

– И это тоже абсолютно законно, – ответил детектив. – Видите ли, доктор, в чем тут дело… Тот факт, что вы и Дхар можете подтвердить, что Рахул был в Гоа и жил в отеле «Бардез», вовсе не означает, что он мог оказаться и на месте преступления. Маловероятно, что Нэнси опознает в миссис Догар Рахула, каким он был двадцать лет назад. Она же вам говорила, что едва видела его.

– Кроме того, тогда у него был пенис, – сказала Нэнси.

– Но при этих многочисленных убийствах разве не оставались отпечатки пальцев? – спросил Фаррух.

– В случаях с убийством проституток остались сотни отпечатков пальцев, – ответил З. К. П. Пател.

– А что насчет клюшки, которой убили мистера Лала? – спросил Дхар.

– О, отличный вопрос! – сказал заместитель комиссара. – Она было начисто вытерта.

– А те рисунки! – сказал доктор Дарувалла. – Рахул всегда воображал себя художником. Наверняка у миссис Догар есть какие-то рисунки.

– Это было бы здорово, – сказал детектив Пател. – Но сегодня утром я послал человека в дом Догаров, чтобы подкупить слуг… – Детектив помолчал, глядя прямо на Дхара. – Там нет ни рисунков, ни даже пишущей машинки.

– В этом клубе, должно быть, с десяток пишущих машинок, – сказал Дхар. – Послания на купюрах в две рупии напечатаны на одной и той же машинке?

– А вот это очень хороший вопрос, – сказал детектив Пател. – Пока что для трех посланий понадобились две пишущие машинки. Обе в этом клубе.

– Миссис Догар! – снова сказал доктор Дарувалла.

– Без эмоций, пожалуйста, – сказал заместитель комиссара. Затем он вдруг указал на мистера Сетну. Пожилой стюард попытался закрыть лицо серебряным подносом, однако детектив Пател его опередил. – Как зовут эту старую ищейку? – спросил детектив доктора Даруваллу.

– Это мистер Сетна, – ответил Фаррух.

– Пожалуйста, подойдите сюда, мистер Сетна, – сказал заместитель комиссара. Он не повышал голоса и не смотрел в сторону стюарда. Мистер Сетна притворился, что он не слышит, и детектив повторил: – Я просил вас подойти.

Мистер Сетна подошел, как было ему сказано.

– Поскольку вы слышали наши разговоры, а в среду слышали, как я говорю по телефону с женой, надеюсь, вы не будете против оказать мне услугу, – произнес детектив Пател.

– Да, сэр, – ответил мистер Сетна.

– Каждый раз, когда миссис Догар в клубе, вы мне звоните, – сказал заместитель комиссара. – Какой бы заказ она ни делала – на ланч или на ужин, вы мне даете знать об этом. Любые мелочи, которые вы о ней узнаете, я тоже хочу знать. Я ясно выражаюсь?

– Абсолютно ясно, сэр, – сказал мистер Сетна. – Она говорила, что ее муж мочится на цветы и что однажды вечером он попытается нырнуть в пустой бассейн, – забормотал мистер Сетна. – Она говорила, что он в маразме, а еще пьяница.

– Этим вы можете поделиться позже, – сказал детектив Пател. – У меня к вам только три вопроса. После чего мне бы хотелось, чтобы вы удалились подальше от этого стола,