— Лучше. Опохмелилась. Ты?

— Жужжит, как от пары пива, не больше. Хочешь, сейчас поэкспериментируем?

Джоди посмотрела на часы.

— Нет времени. Лучше завтра ночью.

— Ну да. Так, что у нас дальше по списку? Похоже, что жаркая мартышечья любовь.

— Томми, нам еще нужно найти дневного человека, чтоб нам помогал. Нам отсюда съезжать.

— Я думал про Аляску.

— Вот молодец, но нам все равно надо найти такое место, где нас не найдут ни Животные, ни инспектор Ривера.

— Нет, я думал, что нам стоит переехать на Аляску. Во-первых, зимой там темень по двадцать часов в сутки, и у нас будет масса времени. А кроме того, я где-то читал, что эскимосы кладут своих стариков на лед, когда тем приходит пора умирать. Люди будут просто оставлять нам закусь.

— Ты смеешься.

— Как порции эскимо? — Томми ухмыльнулся.

Джоди подбоченилась и уставилась на него, приоткрыв рот, словно ждала продолжения. Но его не последовало, и она сказала:

— Тогда ладно, пойду преображусь.

— В волка?

— Переоденусь, трупный дух.

— Я ж не знаю. Может, ты научилась.

Томми считал Аляску прекрасной мыслью. Только из-за того, что Джоди на несколько лет старше, она постоянно ведет себя так, будто все его мысли — дурацкие.

— Но с Уильямом же получилось, — обиженно произнес он, складывая покупки.

— Это была хорошая мысль, — согласилась Джоди из гардеробного чулана.

И что теперь?

— Ну и про Аляску неплохая.

— Томми, да на Аляске живет человек девять. Мы будем выделяться, не думаешь?

— Нет, там все бледные. У них почти весь год солнца не бывает.

Джоди вышла из чулана в своем маленьком черном платье и блядских туфельках «выеби-меня» с ремешками.

— Я готова, — сказала она.

— Ничего себе. — Томми сразу забыл, о чем они разговаривали.

— Как по-твоему — помада цвета красного «Феррари» будет чересчур?

— Нет, я обожаю твою помаду цвета красного «Феррари». — «Жаркая сочная мартышечья любовь», — думал он. Именно поэтому он и любил Джоди. Среди всех этих напрягов, даже в опасности — она все равно не жалела времени и заботилась о его чувствах.

Джоди приподняла руками груди, пока те чуть не вывалились из низкого декольте.

— Слишком?

— Идеально, — ответил Томми и пошел к ней с вытянутыми руками. — Даймне, даймне.

Но она пролетела мимо в спальню.

— Это не тебе. Мне надо идти.

— Нет, нет, нет, — воспротивился Томми. — Жаркая мартышечья любовь.

Пока он смотрел, застыв в дверях, Джоди накрасилась помадой цвета красного «Феррари», посмотрелась на себя, нахмурилась и все стерла. Схватила с трюмо другой тюбик.

— Когда вернусь.

— Куда? — спросил Томми. Сексуальная фрустрация довела его до самых примитивных понятий.

Джоди повернулась к нему с новым слоем на губах. Свекольным.

— За твоим клевером.

— Только не в таком виде, ни за что, — сказал Томми.

— Так оно и работает, Томми. Я и тебя так же подцепила.

— He-а, ты была одета в другое, когда мы познакомились.

— Это да, но ты же пошел за мной, потому что я тебя интересовала сексуально, нет?

— Ну да, с этого началось, но теперь у нас не только оно. — Так оно и было, но это ж не причина бросать его дома в половом возбуждении и вообще.

Джоди подошла к нему и обняла. Его руки скользнули в низкий вырез ее платья на спине. В штанах вдруг стало туго, а в нёбо изнутри давили клыки.

— Когда вернусь, — сказала Джоди. — Честно. Ты — мой парень, Томми. Я тебя выбрала своим парнем, навсегда. А сейчас я найду нам того, кто поможет переехать и будет нам все делать днем.

— Им просто захочется тебя трахнуть, а когда ты им не дашь, они обратятся против тебя.

— Необязательно.

— Еще как захочется. Ты посмотри на себя.

— Я разберусь, ладно? Я не знаю, как еще этим заниматься.

— Могли бы провесить объявление в «Список Крейга». — Так назывался веб-сайт объявлений, который люди завели в Районе Залива, и теперь работу, квартиры да и почти все, что угодно, в первую очередь искали там.

— Ничего никуда вешать мы не будем. Послушай, Томми, времени у нас меньше, чем того, что нужно делать. Приведи тут пока все в порядок и разберись со стиркой, а я найду нам клевера.

— Клеврета, — поправил он.

— Без разницы. Я тебя люблю.

«Вот сука! — Он был разгромлен. — Нечестно же».

— Я тоже тебя люблю.

— Я захвачу один одноразовый сотовый, что ты купил. Можешь мне звонить в любое время.

— Они же еще не активированы.

— Ну так и займись этим, дружок. Чем скорее я отсюда выйду и кого-нибудь найду, тем скорее вернусь к нашей жаркой мартышечьей любви.

«У нее совершенно никаких этических понятий, — подумал Томми. — Она чудовище. И все ж вот она: всего несколько лямочек платья — и голая».

— Ладно, — сказал он. — Только не наступи на огромного бритого кота.

После ее ухода миновало всего двадцать минут, а Томми уже решил, что уборка и стирка сосут. Клеврета он и сам найдет с таким же успехом, хоть и не смотрится отпадно в маленьком черном платье. Выходя из дому, Томми аккуратно переступил через Уильяма и Чета, чтобы не разбудить.

Джоди двигалась по Коламбус-авеню широким шагом модели на подиуме, чувствуя, как клочья тумана, нанесенные ветерком с моря, овевают ее зябкими призраками отвергнутых ухажеров. Вот чему она никак не могла научить Томми, поделиться с ним: каково перестать быть жертвой, которая все время боится нападения, тени за углом, шагов за спиной, — и стать охотником. Не тем, как загонять добычу, не восторгом от того, что способен ее завалить, — это он как раз поймет. А просто идти по темной улице поздно ночью — и знать, что ты здесь самое сильное существо и доебаться до тебя не сможет вообще никто и ничто. Пока Джоди не обратилась и не начала бродить по городу вампиром, она и не понимала толком, что практически всякий миг, пока жила в нем женщиной, она боялась. Мужчина такого нипочем не поймет. Вот для того ей и платье, и туфли — не привлечь клеврета, а выставить напоказ свою сексуальность, бросить какому-нибудь недоразвитому вызов: пусть только попробует увидеть в ней жертву. Говоря по правде, драть кому-нибудь задницы Джоди нравилось, хотя случилось это всего раз, да и были на ней тогда лишь мешковатая толстовка да джинсы. Кроме того, ей нравилось — считайте, ровно так же — просто знать, что она это может. Таков ее секрет.