— С чего ты взяла? Почему ты говоришь это мне?! Зачем ты меня пугаешь?!

— Я видела следы другого человека, когда убиралась. Волосы на ковре. Следы от тарелок на столе. И я чувствовала чужой запах.

— Здесь никого не было! Это галлюцинации! Я болен!!

— Ты убил его? Доверься мне, признайся, не бойся. Я никому ничего не скажу.

— Нет! Нет! — Яр закрыл лицо ладонями. — Я никого не убивал! Нельзя убить того, кого нет!

— Я знаю, что ты прятался от него в шкафу, в тайнике, где мы собирались прятать танатол, но у тебя на это так и не хватило духу. Я нашла там одну вещь… — Алета подвинулась к краю постели, опустила вниз руку, свесилась сама, заглядывая под кровать, что-то там выискивая. — Чужую вещь…

Яр с ужасом смотрел на жену.

Неужели кошмар продолжается?! Неужели ничего не кончилось?!

Это сон! Сон! Сон!..

— Вот, — сказала Алета и, повернувшись, высоко подняла свою находку.

Большой острый нож, заляпанный бурым.

— Ты убил его? — спросила она. И Яр, закусив губу, отчаянно замотал головой. — Значит, ты его ранил, — удовлетворенно сказала Алета и бросила нож на ковер. — Ты его ранил, и он сбежал… Девчонкам незачем это знать. Но мне ты можешь довериться. Ведь я твоя старшая жена. Первая.

Яр спрыгнул с кровати и, согнувшись, помчался в ванную.

Его рвало непереваренным праздничным ужином.

* * *

— Как я могу проверить, что это не сон? — кричал Яр через полчаса, и тряс головой, и хлюпал носом, и вскидывал руки. — Я не знаю, во что верить! Как, как мне убедиться, скажи?! Что, если не было никакого Гната?! Что, если и тебя сейчас со мной нет?!.

Бледная, но спокойная Алета сидела напротив мужа. Она молчала и потихоньку подвигалась к нему ближе, а он отстранялся и не позволял касаться себя.

Наконец женщина победила. И осипший, опухший Яр прижался к ней, уткнулся лицом в теплую грудь и замер, тихо всхлипывая, дрожа и что-то невнятно бормоча. Она гладила его волосы, и дула на виски, и целовала в макушку.

— Все будет хорошо, — приговаривала она. — Все кончилось. Успокойся…

В два часа ночи они еще раз сделали любовь. Потом Яр лежал на спине, закинув за голову руки, и смотрел в потолок. Завернувшаяся в одеяло Алета сидела на его бедрах.

— Он был мертв, я в этом уверен, — Яр почти стонал. — Он лежал на полу. И из него плеснуло. На пол.

— Ты ошибся. Он просто был ранен. Он очнулся оттого, что ты его задел. А когда ты сбежал, он встал и ушел.

— Но я же его связал.

— Он как-то сумел распутаться.

— Ты видела кровь на ковре?

— Там были какие-то пятна. Но сиберы их быстро вычистили.

— Ты действительно думаешь, что он жив?

— А как иначе объяснить его отсутствие?

— Но если он жив… Значит, он может вернуться.

— Дверь заперта. Не волнуйся… Зачем ему возвращаться?

По стенам растекались цветные всполохи. Тени шевелились на потолке. За окнами шумел ночной город, и спать совсем не хотелось.

— Тебе нужно развеяться. Хочешь поиграть? Или пойдем погуляем?

— Я должен увидеть Ольшу. Они приходила ко мне, хотела поговорить. Но я прогнал ее.

— Сейчас не время. Сам понимаешь.

— Она беременна.

— Это она тебе сказала?

— Это он мне сказал.

— Кто?

— Гнат. Человек с ножом.

— Да? Странно… Она действительно беременна. Я только вчера узнала об этом… Но как догадался он?

— Я не знаю… Я ничего не знаю…

Потом они лежали рядом и смотрели на шевеление теней.

— Мне кажется, что я попал в программу розыгрышей, — сказал Яр. — Мне представляется, что нас с тобой снимают камеры. И тысячи людей смотрят сейчас на меня, и гадают, как бы они себя повели, оказавшись на моем месте. А скоро, может быть прямо сейчас, вот в этот самый миг, сюда ворвутся организаторы и заорут, хохоча: «Это розыгрыш!»

— Ты не должен так думать.

— Я вообще не хочу думать. Сейчас я хочу стать безмозглым сибером. Чтобы — щелк! — и выключиться на время… Я очень устал, Алета… Я никогда так не уставал… Это просто безумие какое-то…

Последующие несколько дней Алета постоянно была рядом. Она на время оставила все свои дела и даже забыла о Германе — своем втором, старшем муже. Яру это казалось не вполне правильным. Он смущался, что она тратит на него так много времени, но возражать не решался. Присутствие жены его не стесняло, как это было прежде. Случившиеся неприятности сблизили и сроднили их. И они доверяли друг другу такие тайны, какими прежде делились лишь с анонимными сетевыми собеседниками.

Большую часть дня они проводили в квартире: играли, общались с друзьями, смотрели разнообразные шоу, слушали музыку, учились танцевать. Дважды в день Алета колдовала с домашним кулинаром, подгружала из сети какие-то хитрые рецепты — Яр и не подозревал, что еда может быть такой разнообразной. А вечерами они выходили в город и отправлялись на поиски приключений. Для Яра бесцельное блуждание по ночному городу было в новинку. Для Алеты же, кажется, такое времяпровождение было привычным. Они садились в такси, наугад выбирали место на карте, мчались туда по залитым светом трассам, а потом до утра бродили по незнакомым улицам, заглядывали в магазинчики, клубы и прочие заведения, некоторые из которых были весьма и весьма необычными. Они совершали множество ненужных покупок, они делали глупости, они искали встреч со странными людьми — и сами старались казаться странными.

Яр отдыхал.

Воспоминания о недавних неприятностях потускнели. Коктейли, ароматный дым и таблетки настроения помогли ему очистить память. Громкая музыка и яркие движущиеся картинки наполнили его существование жизнью. Никогда прежде Яр не веселился так, как в эти дни, Веселился отчаянно и безоглядно, безумно и отрешенно.

Они разбивали сиберов в каком-то полулегальном баре на окраине города.

Они участвовали в конкурсе на самую любвеобильную пару.

Они карабкались на стену «Дома Отчаянных».

Они забирались в необитаемые подземные лабиринты.

— Почему ты никогда не показывала мне этого?! — кричал Яр, обводя руками сияющий город, развернувшийся внизу. Они, обнявшись, стояли на крохотной площадке трансляционной башни. Лишь немногие небоскребы возносились на такую высоту.

— К этому нужно быть готовым, — кричала Алета, крепко держась за металлический шпиль. Сильный ветер трепал ее рыжие волосы и гудел в натянутых тросах. Настоящий свободный ветер, которого никогда не бывает там, внизу.