Я пошла в дом и принесла к нам во флигель оборудование из кабинета аптекаря.

Бережно перенесла тонкостенные колбы и реторты. Фарфоровую ступку и пестик. Аптекарские точные весы с крохотными гирьками и щипчиками, чтоб их брать. Маленькую спиртовку. Пыльную старую банку со спиртом. И, самое главное — драгоценную книгу с рецептами.

— Ох, да только б все вышло! — бормотала я, раскрывая страницу на нужном рецепте. — Ничего тут сложного же нет? Делали же мы в школе опыты на уроках химии? Вот, тут то же самое. Считай, лабораторная работа…

Но это, конечно, была неправда.

На уроке все ограничивалось всего лишь эффектным опытом. Огненным фонтаном или блестками, выпавшими в прозрачном растворе.

А сейчас шла речь о жизни и смерти!

Спиртовая банка была закрыта так крепко, что я пролила немало слез отчаяния, открывая ее. Притертая крышка не поддавалась.

Что делать? Без спирта, конечно, можно изготовить лекарство, но оно будет не так сильно…

— Ну, давай же! Давай!!!

Я нагрела воды и поливала на пробку, замирая от страха. Больше всего я боялась, что банка лопнет от кипятка в моих руках, и тогда все…

Но мои усилия увенчались успехом. Крышка провернулась, пробка вдруг с хлопком вылетела, в нос мне ударил знакомый медицинский запах.

Я ощутила его с содроганием. Не так давно он сопровождал меня каждый день. Бесконечные уколы и протирания спиртовой ваткой. От спирта кожа становилась неживой, сухой, шелушащейся.

— Интересно, — сквозь зубы цедила я, капая спирт в спиртовку чуть ли не по капле, — если б двуцветник существовал в моем мире, я осталась бы жива?.. Если он лечит от любых болезней?..

Свою аптекарскую лабораторию я решила оборудовать на кухне. Кухонька была маленькая, два на три. Зато рабочий стол был большой, длиной на все три метра, как раз под окном.

Его я и приспособила под работу.

Оттерев его деревянную столешню добела, я, глядя в книгу рецептов, сполоснула нужные колбы и собрала установку, нужную для перегонки.

Из игрушки Лиззи выбрала один плод двуцветника, похожий на крохотную ранетку. Остальное оставила на месте.

— Ну, Клод, посмотрим, так ли ты силен, как говорят! — пробормотала я.

Аптекарские весы были идеально отрегулированы. Даже спустя много времени они действовали безукоризненно. Ну, еще бы! Если взвешивать на них такие опасные яды, каким был отпрыск краснощекого Клода, то без точности не обойтись.

Плод вытянул на полторы мерки. Это такая местная мера весов.

— На одну мерку двуцветника, — читала я в книге, — четыре доли спирта… Значит, на полторы — шесть?

Я аккуратно вывела на чистом листе свою первую формулу. Главное, точно все соблюдать! Все пропорции, все действия!

— Смелее, — подбодрила я себя. — Все получится. Должно получиться обязательно! Не то…

Впрочем, о дурном и думать не хотелось.

В толстостенной тяжелой ступке черным пестиком из крепкого отполированного камня я истолкла плод двуцветника в тонкую пыль.

Он оказался ярко-зеленым внутри. Изумрудным; а порошок, в который он превратился, был ну словно толченое бутылочное стекло. Так же сверкал и казался таким же колючим.

В этот порошок я влила нужное количество спирта и добавила еще десять долей воды. Пропорции в точности, как писал аптекарь.

Мешала деревянной лопаткой, пока раствор не загустел, словно зеленая блестящая каша.

После перенесла аккуратно это месиво в колбу и поставила спиртовку — выпариваться.

Спирт растворил самое главное, целебное вещество двуцветника, оставив в колбе все ненужное. Изумрудными каплями лекарство, выпариваясь, оседало на стенках стеклянного змеевика и потихоньку стекало в подставленную крохотную стеклянную чашечку.

Медленно-медленно.

Первой капли мне пришлось ждать, наверное, целую вечность.

Лиззи в комнате заходилась в кашле, и я понимала: если у меня лекарство не получится, девочка разболеется всерьез. С каждым ее приступом мне казалось, что ее душа уже готова отлететь вон.

Я в панике бежала проверить ее, отереть горячий лоб, и снова неслась к спиртовке, над которой кипела ядовитая зеленая каша…

Наконец, первая капля была получена. Она сверкала как ценный изумруд на дне чашки. И я едва не расплакалась, сбросив чудовищное напряжение с плеч.

Но поможет ли она?.. Все и верно я сделала?

Я дрожащими руками развела эту каплю в кружке воды, попробовала сама.

Приятный аромат трав, ничего особенного. Ни горечи, не сладости.

— Лиззи, детка! — позвала я, бросившись к ребенку. — Выпей это, крошка!

Лиззи вся пылала. К коже ее прикоснуться было нельзя.

Казалось, она не спала, а была в обмороке от жара.

— Ну же, — ворковала я, обмирая от страха, обнимая ее за плечи и приподнимая ее голову. — Это лекарство тебе поможет! Давай, детка! Глотни! Не собираешься же ты доставить Клотильде радость, всерьез разболеться? Надо быть сильной и здоровой!

Лиззи с трудом приоткрыла глаза, ее пылающие жаром губы разомкнулись, и я влила настой в ее рот.

— Пей, Лиззи. Пей. Это твой Клод спешит тебя вылечить. Он хочет, чтоб ты увидела, как он прорастет и зацветет огромными алыми цветами!

Баюкая на руках горящую девочку, я умирала от страха.

От страха, что она погибнет.

От страха, что никогда не услышу ее голос.

От страха, что останусь одна. Достанет ли у меня тогда сил, чтоб бороться, если никого не будет рядом?!

— Не покидай меня, Лиззи. А кто же будет подсказывать мне идеи? Кто будет подбадривать? Ты даже не представляешь, как ты мне нужна!

Наверное, с четверть часа я сидела с Лиззи, пока не заметила, как на ее лбу выступают бусины пота, а горящие щеки бледнеют. Тельце девочки в моих объятьях сделалось мягким и влажным, она беспокойно вздохнула, приходя в себя.

Глаза ее все еще были мутными после тяжелого болезненного забытья, но она уже меня узнавала.

— Сестрица Бьянка, — прошептала она, жмурясь от света камина, — я так есть хочу…

Я чуть не взвыла от счастья и прижала ее к себе.

— Ну, конечно, — пряча от нее слезы, произнесла я. — Конечно, хочешь! Целый день ведь голодная… будешь кашу?!

Всего выпарилось около двух долей лекарства. Оно было тягучим и густым, как крыжовниковое варенье. Я с трудом перелила его во флакон.

Остатки ополоснула кипятком, слила в кувшинчик — лечить Лиззи. Одной дозы, может, и достаточно вылечить ее простуду, но недостаточно, чтоб вылечить мои издерганные нервы.

Есть и мне хотелось ужасно.

В маленьком котелке над