– Время, сколько времени?!

На железной руке зажглись авто-часы.

Облегчение:

«Успеваю!..»

– Кореш, спасибо, мне надо дальше идти…

– Подожди!

Не один, не два, и не три. Гораздо больше незнакомцев. Разные лица, но одинаково-горящие глаза. Как-то нездорово горящие.

Огрызка обступили, Огрызка закидали вопросами. Быстро рассказав свою историю, Огрызок снова собрался уйти. Не дали, заболтали.

И стало понятно, куда он угодил. И почему ему так обрадовались.

«Террористы. Заговорщики. Всё ясно».

Да, Огрызок угодил именно к ним. Тем, кто не терпел кибер-власти. К радикалам, что хотели устроить переворот.

– Ты поможешь всем нам! Мы свергнем тиранов! Ты же понял, какие они? Ведь понял?

«Да. Понял. Уно, дос, трэс – и умри…»

– Не пойдёт, – мотнул головой Огрызок. – У меня бомба в теле. Скоро бабахну. Мне лучше уйти.

– Мы поможем! – его тут же схватили за руки. – У нас свой инженер, он сбежал от киберов! До него идти десять минут, мы успеем тебя спасти!

«Да только я, я могу не спасти, понимаете?»

– Инженер хороший, ты не волнуйся! Он летуна особого нам сделал, вот, посмотри…

Огрызок скрипнул зубами.

– Да успеешь ты к своему пацану! Пойми, друг, ведь это так важно, – тебя спасти! У нас модифицированных пока нет, а ты – сила! Настоящая! Ты дашь народу свободу от киберов! Скольким ты сможешь помочь, скольких спасти! Кибер-штуки и лекарства станут для всех доступными!..

– А если я не успею? – только и спросил Огрызок. Опять.

Тишина. Густая, больше не дружелюбная.

Жестяной голос:

– Один не стоит тысячи.

Губы тронула улыбка.

И слово «стоит» ещё не успело слететь с губ Огрызка, когда сама собой, расшвыривая всех, сработала механическая рука.

…Летун неизвестного инженера оказался кстати.

Да, недоделанный, да, криво летящий… Но именно он позволил Огрызку ускользнуть от всех и вновь вырваться на улицу.

И снова ветер в густых волосах, снова это дикое, опьяняющее чувство свободы…

Снова погоня.

– Хе-хей, а ну догони! – во всё горло расхохотался Огрызок, входя в крутое пике.

Мёртвые петли, виражи. Время, что улетает ветром, утекает песком сквозь пальцы…

Больница.

Сканер глаза метнулся по этажам, нашёл нужный, отыскал палату.

«Янек! Ещё чуть-чуть подожди!»

Вот и подоконник, открытое окно. Уже вечер, темно, дремлет Янек. Голова на подушке, извечно заморённый вид.

– Эй, пряник… Я вернулся!

Вздох. Приоткрытые больные глаза.

– Дедушка Тео?..

– Он самый, – улыбнулся Огрызок, доставая шприц.

Пальцы бережно стиснули слабую руку. Ввели спасительную иглу.

– Дедушка… Деда, а ты живой? Или мне снишься?

– Конечно, живой. И ты живой. Крепкий, как яблочко…

– Говорят, я не крепкий. Говорят, скоро умру.

– Теперь не умрёшь. Тебе помогут мои подлодки. Они уже в тебе. Чувствуешь?

– Да… Деда, а мне вроде лучше!

– Вот и хорошо. А теперь спи, пряник. Скорей засыпай.

Мальчик покорно закрыл глаза.

«Прощай, Заморыш».

Огрызок постоял подле кровати ещё немного.

И пошёл к окну.

***

…И вот, подбитый второй раз, я плашмя лежу на траве. Рука показывает три минуты, в небе кружат мерзкие летуны… Рядом шуршат шаги. Появляются лица. Кажется, вон там стоит Королева. Мерещится?..

Хочу послать всех к чёрту, к дьяволу в зад – но не могу. Сил почему-то нет. Или язык сквернить не хочется после больницы. Я ж герой, всё-таки… С глупым именем Огрызок…

Давным-давно я говорил, что всех не спасти. И я знаю, что всех не спасти…

Но одного-то можно?

Правда ведь, мой пряничный мальчишка?..

Прав…

Слёзы капали на стол, прямо в воздухе обращаясь в жемчуг: всхлип, шмыг, тук… Речная ведьма была хорошенькой – ни дать ни взять русалка без хвоста – и, что называется, «на нерве».

…Оно и понятно. Исчез любимый фамильяр.

– Спокойнее, мисс Перл. Без паники, – Эдвин коснулся девичьей ладони, ободряюще погладил. – Как его звали? Э-эм… То есть, зовут?

– Хамфри! – всхлипнула ведьма, сморгнув новые слезинки.

Тук-тук-тук…

– Всё, что вам нужно, это любовь! – завопил приёмник на столе.

«Только тебя не хватало», – подумал Эдвин, поспешно убавляя звук. По виску совсем не романтично сползла капля пота, но ведьма, казалось, ничего не заметила. Раскачиваясь на стуле, она то и дело шмыгала кукольным, цвета спелой клубники, носом. На столе и под ним уже поблёскивала целая россыпь бело-серого речного жемчуга.

– Любовь, любовь, любовь… – опять заныли «Битлы».

«Чтоб я ещё раз, – поморщился Эдвин, – чтоб ещё раз поймал эту волну! Чёртов Лондон!..»

Нахмурясь, Эдвин выключил приёмник, записал имя и стал расспрашивать. Он же, всё-таки, профессионал. Детектив, а не зелёный мальчишка. Надо держать марку.

«Любовь, любовь, любово-о-овь», – надоедливо пел квартет в мозгу. Эдвин ёрзал, пыхтел – и задавал вопросы. И чем больше задавал – тем больше хмурился. Фамильяр был уже десятым пропавшим за недавнее время. Это беспокоило.

– А он не мог, – начал Эдвин и замер, стоило ведьме обратить к нему огромные, лазурные глаза. – Э-э-э… Понимаю, такое – большая редкость, но… Не мог он сам сбежа…

– Нет! – мигом вскинулась ведьма, заалев щеками. И тут же сникла, обмякнув на стуле. – Я так его баловала… форель каждый день, сардинки… Всё, всё для н-него… Он же… он же моя семья!

Отчаянный всхлип.

– Хамфри-и-и…

Тук-тук-тук.

Эдвин неловко похлопал девушку по плечу.

– Ну-ну, хватит вам, мисс. Найдём.

– П-правда? – вновь подняла взгляд ведьма.

– Обещаю, – твёрдо сказал Эдвин.

Воротничок давил на горло. Перед глазами плескалась лазурь.

***

…Редкая ведьма обходилась без фамильяра. Порой он был просто помощником, всё равно, что живым блокнотом: все дела, все планы хозяйки надёжно хранились в его памяти. Порой был защитником: зубастым, когтистым… сильней любого волкодава.