Левой кисти не было: один из умирающих монстров успел-таки ей отомстить. На грудь была наложена повязка; рука же, обмотанная чем-то, подозрительно похожим на обрывок Венсановой рубашки, больше не горела от колдовской вязи, только саднила, и Агата уже знала, что там навсегда останутся уродливые шрамы.

…И на её душе – тоже.

«Я победила. Смогла. И Вдову, и… саму себя. Но какой ценой?..»

Венсан, перестав улыбаться, неловко подсел к Агате. Нога его, крепко замотанная тряпками, теперь обрывалась у колена.

– Ничего, ничего… Тише, м’ойле, всё в порядке… вы всё равно очень, очень…

Ветер донёс голоса, и Агата, вздрогнув, обернулась.

За ними плыли ещё шлюпки. Две, три, четыре и ещё… Шестьдесят людей, не меньше. Матросы, простоволосые женщины, дети…

«Я убила не всех. Но всё же убила», – сморгнув слезу, поняла Агата.

– Вы спасли нас, м'ойле Агата, – словно услышав её мысли, серьёзно сказал Венсан.

– Нет. Я…

– Я всё видел. Спасли.

«Я хотела спасать. Но…»

Агата прикрыла глаза.

Она целитель. Она больше не будет убивать. Никогда. И всё же…

«Ты никогда не будешь прежней», – с горечью поняла Агата, и тут Венсан вздрогнул, привстав в лодке.

На горизонте появилась тёмная точка. Вот стала больше, приблизилась ещё… Рыболовецкое судно? Старое судёнышко?

– Спасены! – радостно воскликнул Венсан и замахал: – Хэй, мы здесь!..

Агата смотрела на него, смаргивая слёзы. Она сделала, что хотела. Теперь всё будет хорошо. Она вновь будет исцелять. В память о том, что было, и ради того, что будет.

Всё будет хорошо. Она очень постарается.

А вокруг искрилось спокойное и безбрежное…

Море.