«Прежде всего, ты должна на линии отпустить лошадь и узнать, чего она хочет: стартовать или останавливаться, уклоняться или отпрыгивать, хочет замедлиться или ринуться вперед, — говорил тренер. — Одним словом — узнать намерения лошади». Но проблема в том, что поначалу трудно предаваться намерениям лошади, предоставленной самой себе, потому что сразу появляются твои собственные. Позже тренер сказал: «Ольга, ты родилась жокеем».

Толпы людей с трибун скандировали «Ольга, вперед!» Скачки, победы, провалы. «Однажды на глазах болельщиков скакун, испугавшись препятствия, сделал сальто в воздухе. Седло скользнуло до головы и выбросило меня с лошади на несколько метров. Перелом отдела шейного позвонка, гипс и тяжелые мысли: зачем мне это надо?» Ответ возникал тут же — любовь к этим грациозным существам и поэтому продолжаю дышать конским по́том и сыростью конюшни до сих пор. Где корни таких чувств? Это где-то в далеком прошлом. Возвращение времени. «Может быть, я была царицей, где защита царства целиком возлагалась на скорость, выносливость и прыткость ахалтекинца и оттуда в ушах часто стоит топот копыт, тупые звуки железных подков и хор рыков, жалобные стоны или скулеж раненных, истекающих кровью на поле брани лошадей.

Я первой мчалась на гору и созерцала приближение табуна, мысленно представляя движение древних войск. Ветер треплет их макушки, их ржанье возвещает сотворение мира и поступательное движение к цивилизации.

Туда ли пришли?»

Ипподром разрушен и брошен, трибуны варварски сломаны — нет, ничего не осталось от былого величия, лишь коллектив, который остался верен своим принципам и отношениям к животным, несмотря на трудности и мизерную зарплату. «Нет, Кела я никому не отдам».

Она продолжила шаг, взялась за ручку — и опять погружение в мысли. Ей было тяжело открывать двери и видеть, как несколько десятков очаровательных лошадей высунут головы из денников и уставятся на нее. «Они голодные — нормы рациона сократили в пять раз и получают два кило овса вместо положенных десяти. Сколько еще они могут протянуть? Но в любом случае я буду с ними до конца».

Она молча прошла по центральному проходу, рассыпая горстки овса по денникам, которых хватит всего лишь, чтобы разжечь аппетит и сделать их голод еще более мучительным. Остановилась напротив жеребца «Колье», трех месяцев от роду. Боль и страх. Вид изнеможённый, шерсть в лохмотьях, глаза безжизненные, тонус вялый. Она погладила по спине — тот в ответ фыркнул. Ольга осмотрела жеребца с ног до головы. Замечательные данные: грациозная стойка, высокий рост, мышечная основа, готовая к динамике и совершенству — нужен только уход, здоровый корм и тренировки до последнего пота. Без сомнений, он мог бы показать всё, на что способен ахалтекинец.

Встреча с Усмановым

Готовясь к встрече с Усмановым, на свои же деньги купили известь, краску, цемент и стали наводить порядок на видных местах территории. Через неделю в ворота завода въехал Усманов в сопровождении многочисленной свиты. Все вышли из машин, Усманов — последним. Он вылез из машины и окинул взглядом просторы завода, приложив ладонь ко лбу. Скользнул взглядом по конюшне и на мгновение задержал его на кучке лошадей, которые толпились у стены. У них от недоедания проступали ребра по бокам, глаза слезились. Кобыла, вытянув шею, вынюхивала землю — видимо, собрат уже подобрал оттуда сухие ячменные стебли. Их специально подогнали, чтобы руководство увидело воочию удручающее состояние животных. Усманов, закрыв глаза, сделал глубокий вздох. Утром прошел дождь, тучи рассеялись, и солнце ярко светило. Напоенный живительной влагой воздух был свежим и бодрящим.

— Какая красота! Вот бы здесь построить санаторий! — произнес Усманов.

Директор сбит с толку: что это? Клинический синдром власти и потеря реальности?

Султан попросил толпу пройти в зал заседаний.

— Главный вопрос дня, — начал Усманов, — это ответ на вопрос, нужен ли нам конный спорт и разведение лошадей. Если скажете «да», то придется ответить и на последующий вопрос: а откуда брать деньги? — Он посмотрел по сторонам, по лицам чиновников и остановил взгляд на министре сельского хозяйства.

Ольга, сидевшая в последнем ряду, подняла руку.

— Можно я скажу?

— Пожалуйста.

— Вы сначала ликвидировали ипподром, следом конно- спортивную школу «Джигит», теперь ополчились против заводской конюшни «Дагестанская». Можно ли понимать, что вы решили ликвидировать конный спорт, селекцию и производство лошадей на корню, аргументируя тем, что это не рентабельно. Да, у нас денег нет, потому что у нас нет возможности их заработать, хотя для этого есть все условия.

— Я что-то не пойму, — возразил Усманов, — то у вас возможности есть, то нет.

По залу прокатился смешок.

Ольга никогда не лезла в карман за словами и тут же среагировала:

— У нас нет возможности заработать, потому что нет возможности продавать, то есть, мы не участвуем на скачках ни в Пятигорске, ни в Чечне, ни в Москве. Надо, чтобы покупатель увидел результат, призовое место и имя лошади — тогда и будет покупатель.

— А что для этого нужно? — спросил Усманов.

— Нужны деньги, — ответила Ольга, — а вместо помощи в министерстве нам настойчиво навязывают банкротство и ликвидацию.

— Опять сто пять, — с иронией произнес Усманов, поворачиваясь за ответом к министру.

Тот опешил:

— В министерстве сельского хозяйства задачи по ликвидации предприятия нет, — сказал он. — Но нерентабельные предприятия, от которых нет никакой пользы, бесконечно поддерживать финансово мы не можем. У нас просто нет другого выхода.

— Хорошо, — согласился Усманов. — А почему не помогаете вывозить скакунов на скачки?

— Они это связывают с тем, что нет средств. А кто их будет финансировать? Необходимо, чтобы они зарабатывали сами по принципу самоокупаемости. Они ведь каждый год получают приплод. Почему они его не продают?..

Вот вопрос!

— Почему не продаете? — спросил Усманов.

— Я же сказала, — опять с ответом встала Ольга. — Нет денег.

Усманов огляделся по сторонам. В зале опять смех.

— Ну хорошо, вы мне можете честно сказать: сколько вам нужно денег, чтобы начать зарабатывать?

— Миллионов пятнадцать, — раздался голос из зала.

— Пятнадцать миллионов!? — удивился Усманов. — Зачем вам столько денег? Можете сказать хотя бы приблизительную смету расходов?

— Да, два миллиона на корм, — ответил конюх.

— А остальные тринадцать?

Пауза в зале затянулась.

— Остальная сумма тем, кто кормит, — выкрикнул зоотехник из зала.

Шутку оценили и все засмеялись.

— Я так думаю, — предположил Усманов, — у вас, наверное, штаты раздутые?

— Двадцать восемь человек всего, — отрапортовал директор. — Самый необходимый для организации работ: замдиректора, бухгалтер, зоотехники, механизаторы, слесаря…

— А эта красивая девушка с острым языком — кто по должности? — спросил Усманов, указывая на Ольгу.

«Запомнил, — подумала та, — теперь начнется месть». Ее щеки порозовели под