А теперь? Он понятия не имеет, что с ним творится.

– Куда мы едем? – словно очнувшись, спросила она, заметив, что они выехали из города.

– Здесь недалеко, – туманно ответил он. – Закрой глаза, дорогая.

– Я слишком сердита, чтобы заснуть. – Тем не менее Эммилин откинулась на подголовник и прикрыла глаза.

Ее ровное дыхание говорило о том, что, несмотря на возбужденное состояние, она задремала. То, что он задумал, было сумасбродством. Но после того как он увидел ее с этими профессорами, у него не осталось другого выхода.

Вскоре он затормозил у небольшого сельского дома. Открыв электронный замок на воротах, он подъехал к входу. Фары автомобиля высветили зеленую входную дверь с горшками герани и лаванды по бокам.

Пьетро вошел в дом и проверил все комнаты, оставив спальню напоследок. Это была просторная комната со старой железной кроватью посередине. Пол выложен плиткой, ставни закрыты. В комнате было темно хоть глаз коли. Утром солнечный свет просочится сквозь щели в ставнях. А если их открыть, то можно увидеть удивительной красоты пейзаж – горная гряда и блестящая на солнце водная гладь океана.

Он быстро приготовил комнату и вернулся к машине. Эммилин все еще спала. Он понимал, что самым лучшим выходом будет отнести ее в спальню и не беспокоить. Но в груди Пьетро бушевало пламя страсти, мучая его. Он знал, что Эммилин испытывает то же самое. У них есть единственный выход.

Он открыл пассажирскую дверь и, наклонившись к Эммилин, нежно поцеловал ее.

Она, все еще сонная, приоткрыла рот и, застонав, обвила его шею руками.

– Пьетро… – прошептала она.

Он отстегнул ремень безопасности и одним движением вынул ее из машины. Прижав девушку к груди, он поднялся по ступенькам и решительно направился в спальню.

– Где мы? – спросила Эммилин, оглядываясь вокруг. Вспомнив, что она на него сердита, Эммилин уперлась руками в его грудь.

– Я могу идти сама.

– Знаю. – Пьетро толкнул дверь плечом и внес ее в спальню.

Эммилин ахнула. Спальня была освещена свечами, играла тихая музыка. Он опустил ее на пол и, взяв в ладони ее лицо, мягко сказал:

– У тебя есть выбор, Эммилин.

– И каков же он?

– Ты можешь лечь спать. – Он нежно погладил ее по щеке. – Или мы проведем здесь нашу первую ночь вместе.

Он легонько прикоснулся губами к ее рту в ожидании ответа. Ему казалось, что он ждет целую вечность…

Сердце Эммилин билось в груди, словно пойманная в силки птица. Она так долго ждала этого момента. Со дня свадьбы? Или с того момента, когда отец предложил эту безумную идею?

Мысль о браке по расчету с харизматичным олигархом, которого она тайно обожала с детства, вселяла ужас, потому что Эммилин понимала, что не устоит перед таким красавцем, как бы ни старалась. И разве возможно отвергнуть его, когда он предлагает то, чего она хочет больше всего на свете?

Она взглянула на него и тихо сказала:

– Я не устала.

Пьетро, сдерживавший до этого дыхание, хотя сам этого не замечал, шумно выдохнул.

– Господи, благодарю тебя.

И на этом его терпению пришел конец.

Запустив руку в ее густые волосы, он оттянул ее голову назад и жадно приник к ее губам в неистовом поцелуе. Пьетро подтолкнул ее к кровати и уронил на нее, а сам оказался сверху, не прерывая поцелуя.

Эммилин горела от вожделения. Она прерывисто дышала. Любовная лихорадка охватила и Пьетро.

– Как красиво, – прошептала она, любуясь пляшущими по стене отблесками сечей.

– Да, – согласился он.

Его руки скользнули вниз, и он приподнял подол ее платья, обнажив длинные стройные ноги. Он застонал.

– Ты такая красивая, – прохрипел Пьетро, оторвавшись от ее губ и переключая внимание на шею.

Эммилин судорожно сглотнула. Она столько лет подавляла желание быть красивой, но сейчас слова Пьетро ласкали слух.

Он проделал дорожку из поцелуев вдоль шеи к пульсирующей ямочке над основанием ключицы. Эммилин выгнулась ему навстречу и стала снимать с него пиджак. Ей неудержимо захотелось прикоснуться к его коже, почувствовать его. Несмотря на полную неопытность, первобытный женский инстинкт, данный ей от рождения, подсказывал, как себя вести.

Она приподняла бедра, проклиная тонкие шелковые трусики, но Пьетро прижался к ней так, что она почувствовала всю силу его эрекции даже сквозь ткань. Он опустил голову и впился в ее рот с отчаянной, голодной жадностью, зажигая в ней ответный огонь. Его вкус и запах проникали в нее, как опасный наркотик, заставляя Эммилин забыть обо всем. Он нетерпеливо ерзал, нащупывая ложбинку между ее ногами. Глубоко внутри ее лона горячая влага оросила нежную кожу. Длинные пальцы Пьетро двинулись вверх к влажной плоти, вызывая возбуждающее покалывание. Закрыв глаза, Эммилин откинула голову на подушку, открывая шею для поцелуев. Жилка у горла часто пульсировала, повторяя учащенный стук сердца. Пьетро добрался до шелковистого треугольника между бедер, и Эммилин вся отдалась во власть невероятных ощущений и нетерпеливого ожидания.

Его ладонь проникла под кружевные трусики, и он погладил интимные складки. Эммилин непроизвольно развела ноги шире, приглашая продолжить возбуждающие ласки. Когда Пьетро дотронулся до бугорка Венеры – самой чувствительной точки, она застонала и приподняла бедра навстречу, целиком захваченная страстным желанием, которое он смог возбудить. Наконец его палец скользнул внутрь узкого горячего лона, и Эммилин вздрогнула. В эту секунду Пьетро накрыл ее рот губами, удерживая готовый вырваться крик. Ритмичные движения пальца вдоль нежной стенки вагины посылали импульсы удовольствия по всему телу. Тугая пружина возбуждения закручивалась все сильнее, пока сведенные до нестерпимо-сладкой боли мышцы не расслабились в мгновенном взрыве, и Эммилин чуть не задохнулась в невероятном оргазме, издав громкий стон наслаждения.

– Боже… – простонала она, дрожа всем телом и чувствуя, как капельки пота стекают по спине. – Не могу поверить, что может быть так хорошо.

– Я могу повторить еще, – пообещал он, призывно глядя ей в глаза.

Он встал с постели и начал расстегивать пуговицы на рубашке, затем снял ее, обнажив загорелый мускулистый торс. Она уже видела его таким в бассейне, но сейчас все было по-другому. Он раздевался для нее. Его взгляд был прикован к ней, пока он освобождался от остатков одежды. Наконец Пьетро остался в черных боксерах, сквозь которые проступали очертания возбужденного члена.

– Я прав, Эммилин, что ты впервые видишь обнаженного мужчину?

Девушка потупила взор.

– Подойди ко мне.

Эммилин поднялась с кровати с громко бьющимся сердцем. Ее не смущала собственная нагота. Пьетро обхватил ее за талию и крепко прижал к себе.