– Кажется, я тебе уже говорила, – тихо ответила она. – Я все время знала.

– Мне жаль, что ты понесла такую потерю в таком трудном возрасте.

Эммилин редко говорила о матери. Отец никогда не поднимал эту тему, а других конфидентов у нее не было. Может быть, потому, что Пьетро был знаком с Патрицией, Эммилин почувствовала, что барьер рухнул.

– Она была несчастна долгое время. Я не ожидала, что она решит умереть. Но для меня это не было полной неожиданностью.

– В чем это выражалось? – продолжил допытываться Пьетро.

Он плохо помнил Патрицию. Она была безумно красива и добра. Вероятно, в ней была какая-то холодность и отстраненность, но он в то время был совсем молодым человеком, и воспоминания стерлись.

– Ну, как тебе сказать… ты же знаешь…

– Нет, не знаю, потому и спрашиваю.

Что могла ответить ему Эммилин? Однажды утром она обнаружила мать спящей на диване в гостиной. На полу валялись две пустые бутылки из-под джина. Были и другие мелкие намеки. Но самое главное – она начала осуществлять непомерно усиленный контроль за Эммилин, словно не желала, чтобы дочь превращалась в девушку. Патриция не позволяла ей следить за модой, выбирать одежду и прическу. Патриция все решала за Эммилин.

Много позже Эммилин поняла мотивы поведения матери и ужаснулась.

– Много всякого разного, – туманно ответила она, качая головой.

Возможно, боль, плескавшаяся в ее глазах, заставила Пьетро прекратить расспросы.

– Психология, без сомнения, интересный предмет, – спокойно заметил он. – Когда приступаешь к занятиям?

– Через месяц.

Он кивнул:

– Стало быть, есть еще время адаптироваться к местной жизни.

– Я думаю, что уже привыкла, – тихо ответила она.

Он стоял так близко, а вода тихонько колыхалась, создавая иллюзию, что Пьетро ее касается. Ей бы отодвинуться, но она так редко его видит, что его близость притягивала ее как магнит.

– Ты все время сидишь на вилле, – мягко упрекнул он. – Пора тебе выйти со мной в свет. Ты моя жена. Есть много разных мероприятий, которые мы можем посетить вместе.

– О. – Она прикусила губу и неуверенно на него посмотрела. Эммилин сама предлагала раньше совместные выходы, но сейчас почему-то сомневалась.

– Не уверена, что это вообще нужно…

– Не каждый день, но выходить надо.

Эммилин целыми днями читала, переписывалась с отцом и друзьями, снова читала. Тренировала слух, чтобы исчезать, как только Пьетро появлялся дома.

– Мой банк каждый год организует прием в середине лета по мотивам шекспировского «Сна в летнюю ночь». Очень красивая и веселая вечеринка. Ты должна пойти со мной.

– Должна?

– Да. Обычно я приглашаю подружку, но в этом году присутствующие меня не поймут.

Она рассеянно улыбнулась. Его никогда вечерами не бывает дома. Наверняка его видели в компании разных женщин. Хотя она и просила его быть осмотрительным.

Что это с ней? Неужели она ревнует? Нет, он ни при чем. Она его не хочет, пыталась убедить себя Эммилин. Дело в ней самой. Он ее муж. Она не желает, чтобы люди думали, что он уклоняется от исполнения супружеского долга. Супружеский долг. Какая ирония судьбы. Она его хочет. Он разбудил в ней женщину.

Она пыталась вообразить, что значит заняться любовью с таким мужчиной, как ее муж.

Эммилин была уверена, что реальность превзойдет все ее самые смелые мечты.

– Вечеринка в пятницу, – сообщил Пьетро.

– И ты хочешь, чтобы я пошла? – уточнила Эммилин.

– Да.

Эммилин покусала нижнюю губу и выпалила, пока не передумала:

– Хорошо, я пойду. Но у меня есть встречная просьба. Предлагаю бартер.

– И что же вам угодно, миссис Морелли? – ехидно спросил он.

«Говори, говори», – приказала она себе. И Эммилин решилась:

– Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

Лицо Пьетро посуровело.

– Я же говорил…

Эммилин не дала ему закончить фразу:

– …Что тебе неинтересны девственницы. Но поздно. Ты разбудил во мне женщину, и я хочу знать больше.

– Но я не чертов учитель, – огрызнулся он.

– Нет, но ты мой муж.

Пьетро сердито прищурился.

– Я не буду с тобой спать, и точка.

Господи, ну как она не может понять, что она дочь Кола и он женился на ней, чтобы облегчить последние месяцы жизни старшего друга. Хотя Кол наверняка думал, что подобная ситуация возможна. И брак не останется фиктивным. Так почему же Пьетро так сопротивляется? Он намеренно избегал ее последний месяц, опасаясь, что из искры может разгореться пламя.

– Я пойду с тобой на банкет и вообще куда захочешь. Только я должна знать, как это – заниматься любовью с мужчиной, – умоляла Эммилин.

– Почему именно сейчас? – не сдавался Пьетро.

– Я не хотела оставаться девственницей и старой девой всю жизнь. Просто пока не встретила парня, который меня бы привлек. По правде сказать, я начала было думать, что со мной что-то не так. Все подруги давно имели отношения, – вымученно призналась она.

– Ты потеряла мать в очень уязвимом возрасте, – мягко сказал он.

– Да, это так. Смерть мамы меня изменила. Последние семь лет я словно пребывала в анабиозе, но теперь я проснулась и снова хочу жить.

«Смелее, смелее», – подбадривала она себя.

Эммилин подошла к Пьетро вплотную и обвила его шею руками.

– Я хочу, чтобы ты разбудил меня.

Его взгляд был насмешлив, но он не оттолкнул ее.

– Я не Принц Очарование, а ты не Спящая красавица, – поддел он.

– Я знаю. – Она зажмурилась на мгновение. – Я и не жду принца.

– Если бы я знал, ни за что на тебе не женился бы, – сердито сказал он. – Ты сама должна найти себе парня, который тебе понравится, – не унимался Пьетро.

«Она богатая наследница. Найдется много охотников за приданым», – вспомнились ему слова Кола.

Да, Эммилин милая, наивная и доверчивая наследница огромного состояния. Ее легко обмануть. Мотивы Кола были ясны Пьетро как белый день.

– Но я устала ждать и надеяться, – решительно заявила Эммилин. – Мне двадцать два, а я ни разу не целовалась до нашей свадьбы.

Она опустила глаза, смущенная таким признанием.

– Порой я чувствую себя антикварным старьем на пыльной полке, до которого никому нет дела, – с горечью сказала она. – Но когда ты на меня так смотришь, я чувствую, что хочу секса. Я не собираюсь умереть девственницей.