Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Матрена Федоровна нисколько не смущена. Она идет прямо к башне.
— Отслужил наш ветеран, — говорит она, — не успели юбилей отметить.
— Ветеран?
— А как же? Четверть века эта башня на животноводство работала. Построили мы ее в тридцать втором.
Матрена Федоровна прищурила глаза, будто смотрит вдаль. Она рассказывает, как в первый раз закладывали силос из стеблей и шляпок подсолнечника:
— Трактор «фордзон» гоняет силосорезку. Ремень поминутно соскакивает со шкива. Председатель колхоза стоит расстроенный: «Что делать?» А тракторист Коротков — как сейчас помню — серьезно так говорит: «Медом надо мазать». Это он насчет питания намекнул. Скупился председатель, неважные харчи выписывал трактористам.
Тимашова подходит к тележке, наполненной кукурузным силосом, захватывает горсть, нюхает и дает понюхать мне. Запах приятный, напоминающий не то моченые яблоки, не то груши.
— Хоть сам ешь! — удовлетворенно посмеивается она. — А ведь не сразу научились аппетитно готовить. Иной год получалось такое гнилье, что коровы от него бегали, задрав хвосты.
Люди на МТС настроены решительно. Это выражается и в том, как встречают Тимашову. На нее сыплется град вопросов, предложений, требований. Не забыты и провинности МТС. Вот, например, механик Капустин затягивал прокладку водопровода к новому коровнику. Из-за этого в готовом помещении не могли разместить скот. Выгрузка силоса из траншей все еще производится вручную.
— Он стал бы рядом со мной у ямы, — говорит скотник Вяльцев все о том же механике, — да только головой взмахивал, когда я лопатой кидаю. Скоро понял бы. Заработала бы техническая смекалка.
— Достается Капустину, — шепчет мне Матрена Федоровна. — Умница, изобретательный человек, а не успевает за колхозными темпами, вот народ его и подстегивает.
Претензии у колхозников не только к МТС, но и к правлению и друг к другу. Скотник Логвин рассказывает, чем сложна и трудна работа в животноводстве.
— В полевой бригаде если брызнул дождик — людям нечаянная передышка. А у нас хоть каменья падай с неба — коров нужно и доить, и кормить. Я считаю, передняя линия тут. И председателю советую свой рабочий день начинать с фермы.
Опережая события, расскажу, что к осени животноводы получили подарок — новый четырехрядный коровник. Еще скот не был переведен в него, еще плотники не унесли своих инструментов, а доярки забегали туда посмотреть и, остановившись на пороге, не могли сдержать восхищения:
— Небывалое справим новоселье!
От свежевыструганных кормушек пахло лесом, вверху по балке, воркуя, прохаживались голуби.
Все это было позднее, а пока — февраль. Мы сидим в комнате отдыха молочнотоварной фермы. Претензии исчерпаны, и теперь животноводы делятся с нами своими радостями.
Общая радость у всех — Воронежская область за успехи в животноводстве награждена орденом Ленина.
— Запели мы звонко, теперь другие края и области хором подхватывают, — говорит молодой скотник.
— А ты не хвастай запевом, ты на басы, на басы жми, — советует доярка Меркушова, — на работу налегай. Так оно будет надежней.
После дружеских рукопожатий доярок у меня слегка немеют пальцы. Выйдя на улицу, я незаметно дую на них.
Едем на свиноферму.
Там неприятность. У только что опоросившейся матки бурно развилось воспаление вымени, пришлось ее забить. Опаленная туша лежит в пристройке к кормокухне.
Люди огорчены. Они ли не смотрели, не ухаживали?
Что ж, случается подчас такая беда и у хороших хозяев...
Кормокухня оборудована солидно. Здесь установлен специальный комбайн для мойки и резки корнеплодов и огромные чаны-запарники. Все это работа механизаторов МТС.
Четыре шлакобетонных свинарника под черепичными крышами, один деревянный — под соломой. На территории фермы построена подвесная дорога. Она проходит через свинарники. Ее ответвления заканчиваются у навозохранилища, силосных ям и траншей.
Мы входим в свинарник. Он с потолком и цементированным полом. Проведено электричество.
Матки и поросята в большинстве белые. Но есть и с темными пятнами — ливенского завода. Вот и родоначальник. Он большой, даже огромный. Черные уши его свисают, закрывая всю морду. Они, как пелерина у какой-нибудь модницы, вырезаны полукруглыми фестонами. Оказывается, это затейливая метка племенного совхоза.
Матрена Федоровна выясняет, какие претензии у работников фермы к МТС, что еще надо улучшить, усовершенствовать.
— Весы маловаты, — жалуются свинарки. — Они только для сосунков. Попробуй на них взвесить откормленного, когда в нем без малого центнер.
Такую «жалобу» слушать отрадно. Не хватает весов — столько произвели мяса! Факт сам по себе знаменательный.
В то же время думаю: разве и весы — забота МТС? Может ли МТС в каждом колхозе вникать во все хозяйственные мелочи, не значит ли это пытаться объять необъятное?
Я высказываю свое недоумение Матрене Федоровне. Она говорит:
— Переплелось все у МТС с колхозами. И чем дальше, тем глубже. Что-то из этого будет новое...
Ответ показался мне отвлеченным, не характерным для Тимашовой с ее практическим складом ума.
Только через год мне стало ясно, как была она права в своем раздумье.
В этот день мы с Матреной Федоровной против обыкновения еще засветло вернулись домой.
Семья была в сборе.
Названая сестра Тимашовой — Акулина Федоровна — хлопотала, приготавливая ужин.
Василий Михайлович, одетый по-домашнему, в полосатую пижаму, сидел в кресле и читал «Консуэло», изредка прерывая чтение одной и той же полуодобрительной, полукритической репликой: «Богатая фантазия!»
Студент Владик, приехавший на зимние каникулы, раскладывал на столах, стульях, даже на подоконниках мокрые, только что отпечатанные фотоснимки. Наружностью в отца — белокурый крепыш, характером в мать — спокойно-настойчивый. Он учится в сельскохозяйственном институте — понятно, на факультете механизации.
Глядя на него, я думаю, что у сельских механизаторов, как у горняков или сталеваров, тоже будут свои династии. Мне известно немало семей, где профессия тракториста становится уже потомственной, переходит от отца и матери к детям. Есть семьи, где отец и трое, даже четверо сыновей — комбайнеры. Славная складывается традиция.
Неожиданно Акулина Федоровна достает из шкафчика две бутылки — с красным и белым.
— Это по какому случаю?
— У меня сегодня особенный день. С двадцатого февраля мы вместе живем.
— Что же ты не напомнила? — всполошилась Матрена Федоровна.
— Не пугайся, не пугайся, — смеется вторая Федоровна, — не круглый счет: только восемнадцать лет. Подожду двадцатого годочка, вот тогда и спрошу с вас большие подарки. Особенно с Владика!
2
Глубокая осень. Ноябрь. Только что окончился совет МТС. Председатели колхозов, бригадиры покуривают возле клуба, шоферы заводят машины. Мы с Матреной Федоровной идем по саду.
— Давайте