Сама не знаю, к чему я добавляю эти интимные подробности.

– И какое же купе вы ищете? – спрашивает меня ревизор, иликто он там, своим мягким, приветливым голосом.

У меня падает сердце. Еще одно выражение, которое раньшеказалось только фигурой речи. Зато теперь я вполне понимаю его смысл –физический смысл!

– Какое купе?.. Третье.

– Да вот же оно, – берется он за ручку двери. – Что ж егоискать, если вы рядом с ним стоите?

– А, ну да, – бормочу я, тоже хватаясь за ручку.

Происходит мгновенная необъявленная война. Он пытаетсяоткрыть купе. Я пытаюсь не дать ему сделать это. При этом мы неотрывно смотримдруг на друга, и я могу наблюдать, как в его темных глазах, только чтобезразличных, вдруг разгорается легонькая усмешка. Да и усики топорщатся вухмылке. Довольно ехидной, надо сказать!

– У меня почему-то создалось впечатление, что вы совершенноне желаете вернуться в свое купе, – говорит он негромко. – А у тебя, Лара, неттакого впечатления?

Лара?! На какой-то миг мне кажется, что он назвал Ларойменя, с кем-то перепутав. Вспыхивает мгновенная надежда… но тут же и гаснет,стоит ему отвести глаза и уставиться на кого-то, находящегося за моей спиной.

Оборачиваюсь, уже почти зная, кого увижу.

Точно… она, эта драная пергидролевая кошка с синяками вокругглаз. «Страшная, страшная…» Да уж! Проводница внушает мне не просто страх, аужас! Меня трясет от одного ее вида!

– Сойти во Владимире хотите? – спрашивает она почти ласково.– Да пожалуйста, без проблем. Хотите – сойдете. Мы поможем, да?

И тут я перестаю ее видеть. Нет, она никуда не делась, этачертова Лара, – просто мое лицо зажала чья-то широкая рука.

Чья-то! Да это рука того ревизора, или кто он там!Небольшая, но очень сильная ладонь запечатывает мне не только глаза, но и рот.Да еще каким-то образом зажимает между средним и указательным пальцем мой нос.Теперь я ничего не вижу, не могу издать ни звука, не могу дышать.

Потом он со страшной силой, временами даже поднимая надполом, влечет меня по коридору.

– Быстро! – слышу я его напряженный голос. – Дверь!

Я ощущаю дуновение жара и краешком сознания определяю, чтоменя протащили мимо титана. Стук двери – и сразу холодно, запах стужи и угля.Мы в тамбуре. Что-то гремит, клацает… порыв ветра… они открыли дверь вагона!

Я догадываюсь, что сейчас произойдет, но эта догадканисколько не помогает мне. Я просто ничего не в силах сделать для своегоспасения, настолько крепок захват. Рука сползла с моего лица, теперь менядержат за плечи и вывернутые назад руки. Вижу тьму, тьму… вижу промельки света…свет несется словно бы наперегонки с поездом…

Страшный толчок в спину! Меня с силой вышвыривают изтамбура. Черная мгла летит в лицо, успеваю подумать: «Сейчас примета сбудется.Я умру!»

И все… и все кончается для меня.

D-x-NV

Расшифровка видеозаписи.

– Итак, мы остановились на том, что вы погрузили в багажникколесо и, читаю, «порулили в Ольгино». Что произошло, когда вы там оказались?

– Да я там не оказался.

– Почему? Что случилось?

– Ну, я, значит, двинул через Автозавод. Когда я уже егоминовал…

– То есть вы ехали в объезд, через мост, который ведет кпоселку Окский, а не по городу? Почему?

– Мне велел так ехать Буса. Я не знаю почему, он необъяснял, а я не спрашивал.

– Вам не показалось странным, что вас заставляют делатьтакой крюк ради какого-то колеса?

– Нет, а что? В городе вечно пробки, у нас же как снегопад,так по центральным улицам не проедешь, потом на проспекте Гагарина всегда насветофорах качаешься. А через Автозавод отличная дорога, мост вообщепросторный, а что долго, так еще неизвестно, где короче ехать.

– Итак, мы остановились на ваших словах: «Когда я уже егоминовал…»

– Что?.. А, ну да. Когда я его проехал и скоро должен былповернуть к мосту на тот берег, зазвонил мобильник.

– У вас есть мобильный телефон?

– Нет, я его грохнул недавно, в смысле, уронил по пьянке, ановый не купил. Мне Роман дал свой на время поездки, сказал, вдруг что-тоизменится, не в Ольгино надо будет ехать, а куда-то еще. Он велел, чтобы ятелефон положил в «бардачок» и не трогал без надобности, пока тот не зазвонит.И вот он зазвонил. Это был Роман, он сказал, что в Ольгино ехать не надо, чтобыя от моста повернул сразу не налево, к городу, а направо, на заправку, и там остановился.Чтобы сделал вид, что у меня возникли проблемы с колесом и я будто достаюзапаску.

– Вы не спросили его, в чем дело?

– Спросил. Он ответил, что у них там какая-то накладка свременем, поэтому им удобнее забрать у меня колесо возле Доскина. Я сказал, чтовсе сделаю, и поехал, куда мне велели.

– А у вас не возникло удивления, что вокруг какого-тонесчастного колеса столько суеты?

– Нет.

– То есть вам в этой истории ничего не казалось странным?

– А что тут странного? Мало ли у кого какие приколы, верно?

– И вам не хотелось посмотреть на колесо поближе,рассмотреть его получше?

– Да нет, а зачем? Какое мое дело?

– То есть вы уверяете, что ехали всю дорогу неостанавливаясь, не открывали багажник, не трогали колесо?

– Нет, я спешил, зачем время терять?

– Хорошо, предположим. И что было потом?

– Ну, я поехал, куда мне велели, подрулил к заправке итолько встал там, как ко мне подъехали Буса и Ромка. Мы сняли с «мерса» одноколесо, взамен поставили то, которое я привез, а снятое положили ко мне вбагажник, и Буса сказал, что он даст мне еще сто баксов, если я опять сгоняю ктому же гаражу и там его оставлю. Я согласился, только спросил, когда он сомной расплатится. Он пообещал, что Роман даст мне деньги, как только колесобудет в гараже. После этого мы с Бусой попрощались, сели с Романом в мою тачкуи опять поехали через мост на Автозавод и в Сормово.

– Куда поехал Буса?