Полюбит ее... Мирне пришлось признать: граф ужасно ей понравился. Несмотря на неудобные вопросы, несмотря на потерю границ. Что-то в нем ужасно притягивало. Его внутренняя сила, его уверенность. Казалось, этому человеку все по плечу.

Она вдруг поймала себя на мысли, что готова спустить ему с рук куда больше, чем другим людям. И это пугало.

Грегор положил ладонь ей на лицо и заставил поднять голову, не прятать взгляд.

Он смотрел на нее… Так странно. Пристально, внимательно… Он словно хотел что-то, но Мирна не знала, способна ли дать желаемое.

Никто никогда на нее так не смотрел. Этот взгляд… От него все внутри переворачивалось, колени дрожали, а мысли переставали быть слышимыми.

Грегор будто бы загипнотизировал ее.

Граф наклонил голову вперед, вдруг все его чувства отразились во взоре, и Мирна невольно поразилась: неужели все это в нем вызвала она?

Она тоже приблизила лицо, не желая терять контакт между ними. Он сжал губы и быстро провел по ним языком, она тяжело сглотнула, чувствуя, как бешено бьется сердце, и как душа трепещет. Внизу живота появилось незнакомое, томительно чувство.

Неужели?..

Ее сомнения мгновенно улетучились, а сердце забилось быстро-быстро. Ей было страшно, неловко. Она не была уверенна...

Но, боги, как же хотелось поверить, что это правда! Что все это искренне! Что судьба, наконец, улыбнулась ей, и на пути появился сильный умный мужчина, который по-настоящему симпатизирует ей, и который безумно ей нравится.

Мирна забыла те неудобные вопросы, то неприятное замечание о ее платье. Потеряла осторожность.

На мгновение она приоткрыла рот, будто приглашая его… Но тут же снова испугалась необдуманности своих действий и прикусила нижнюю губу, стараясь сдерживать дыхание, которое начало вырываться из нее с непристойно громким звуком.

Грегор же это не сделал, и резкий выдох, похожий немного на рык, вырвался из него стремительно и громко.

Мирна решилась и закрыла глаза. Она почувствовала кожей лица его горячее дыхание. Граф Фаулз был безумно близко. Ей чудилось, что вот-вот их губы соприкоснуться. И не верилось, что она готова это допустить.

Хватка мужской ладони на ее спине, все это время все сильнее и сильнее сжимавшая пояс платья и подталкивавшая поближе к сильному телу, вдруг ослабла. Княгиня потеряла равновесие и подалась вперед, надеясь упереться о твердую грудь графа, но обнаружила перед собой только пустое пространство.

Ее глаза тут же широко раскрылись, и молодая леди обнаружила себя в полном одиночестве. Он ушел, когда она закрыла глаза. Когда она готова была...

Боги!

Никогда еще она чувствовала себя такой глупой. Что она собиралась сделать?! Она чуть не поцеловала мужчину, которого совсем не знала!

А он сбежал... Почему? Посчитал ее поведение отвратительным и непристойным? Или изначально все это задумывалось, как злая издевка?

Краснота опалила щеки, огонь жегся в груди. Мирне почудилось, что она сейчас истлеет. Даже косточек не останется.

И в глубине души она хотела бы исчезнуть, раствориться, провалиться сквозь землю.

Боги! Как стыдно! Боги! Как обидно!

Ей чудилось, что она увидела нечто в его взгляде… Но что она может знать об этом?

Глупая, наивная девчонка! С чего она взяла, что этот человек в ней заинтересован?

Слезы почти покатились по алым щечкам, но Мирна взяла себя в руки и не дала пророниться ни капельке. Она не позволит себе плакать. Не здесь и не сейчас.

Вместо этого она поправила платье, распрямила спину и вышла с балкона. Сохранить лицо. Чтобы никто ни о чем не подумал... Впрочем, о ней и так уже думают достаточно...

«Когда ты уже соберешься? - мысленно отчитала Мирна саму себя, - когда ты уже начнешь выбираться из этого болота? Никто не бросается к тебе на помощь, никто не кидает палку. Так сама уже найди себе веточку, по которой можно выкарабкаться на берег! Ты же северянка, в конце концов!».

Когда она очутилась снова в бальном зале и окинула взглядом пространство, Грегора нигде не было видно. Возможно… Возможно, так даже лучше. Вряд ли он смогла бы оставаться с ним в одном помещении после случившегося.

В груди заворочалось отвратительное чувство, бессилие медленно и волнообразно накатывало на нее.

Мирна вздохнула, попыталась представить, как самостоятельно выбирается из болота. Этот образ ей нравился. Но еще не успел окрепнуть, еще не переборол отчаяние и растерянность, которые, видят боги, глубоко вросли в ее сердце.

Устроившись снова за столом, она выпила еще один бокал вина. Люди, кажется, уже забыли о ней. Или княгине просто так казалось.

Но она рада была бы стала невидимкой. Нужна была передышка. Нужно было отпустить ситуацию. Отогнать скверные мысли. И дать дорогу новой, но столь желанной готовности бороться.

- Вероятно, вы ужасно танцуете, - вдруг раздался едкий женский голос.

Мирна обернулась. Это снова была леди Виолетта с дикой ухмылкой на лице.

Княгиня не поняла, что та от нее хочет, и вместо ответа растерянно нахмурилась.

- Судя по тому, как ваш партнер вылетел из зала, вы напугали его до смерти, - вырвалось через ее искривленный в злой улыбке рот.

Не распинаясь ни секундой дольше, леди Виолетта оставила сконфуженную Мирну.

Как будто княгиня без этого не чувствовала себя ужасно! Леди Стивенс нужно было появиться здесь и сказать ей то, что она и так уже знала, причиняя ей еще больше боли!

«Здесь у тебя нет ни друзей, ни союзников», - заключила княгиня горько.

«Смирись с этим», - призвал внутренний голос.

И хотя Мирна понимала, что признав это, она скорее соберется с силами, скорее поймет, как ей побороться за себя, на душе стало тоскливо.

Отголосок того будоражащего чувства, той робкой, но отчаянно жаждавшей разрастись до небывалых величин, надеждой не отпускал ее.

Следовало, пожалуй, злиться на графа Фаулза... Но Мирна почему-то сожалела и даже усилием воли не могла побороть это чувство.

Почему он ушел?

Почему отказался от ее поцелуя?

Пейзаж умещался в небольшом прямоугольнике, окаймленном серебряной рамой – в окне кареты. Продолговатые тени изрезали землю, и сиреневый свет ложился на нее лишь редкими полосами.

Мирна наблюдала через окно, как меняется все вокруг, как пригород превращается в деревню, дороги из каменных становятся песчаными, а на смену двух-трех этажным домам богачей приходят хилые лачуги и, изредка, виднеющиеся на отдалении дворянские усадьбы и старинные замки.

К счастью, вечер в королевском замке подошел к концу. И хотя все прошло, мягко говоря, не гладко, девушка успокаивала себя мыслью о теплой кровати, которая ждала ее в доме Рэльсов. Скоро удастся забраться под одеяло, закрыть глаза и представить, будто пух и ткань – непробиваемая броня, которая способна огородить ее от этого страшного и несправедливого мира.