о лицах из высоких эшелонов. Однако, несмотря на это, мы должны действовать скрытно, поскольку мы не хотим…

Ее прервал телефонный звонок. Я снял трубку. Выяснилось, что на проводе Вашингтон. В столице хотели побеседовать с Ниро Вулфом. Я уточнил, кто именно спрашивает его, и через некоторое время получил ответ – генерал Карпентер. Я попросил обождать, накорябал в блокноте «ген. Карп.» и, встав, передал его Вулфу.

Кинув взгляд на блокнот, он положил его на стол запиской вниз и вежливо сообщил Брюс:

– Мистер Гудвин проводит вас наверх и покажет орхидеи.

– Если звонит лейтенант Лоусон… – начала она.

– Пойдемте, – сказал я, – может, вам удастся выпытать это у меня.

В оранжерее царила жара. Я взмок, а ее щеки после подъема по лестнице покрылись легким румянцем. Навстречу нам рысью кинулся Хорстман, но я успокоил его, объяснив, что просто показываю гостье дом. Я предложил пройти в комнату с рассадой, пояснив, что там прохладнее, но Дороти отказалась, сказав, что предпочитает остаться здесь и полюбоваться растениями. Мне страшно хотелось свернуть ей шею, и чтобы отвлечься от этого желания, я стал показывать ей орхидеи, приводя их названия на латыни. При этом я отметил, что сам предпочел бы отправиться в комнату с рассадой, но не могу оставить ее одну: вдруг она тайком нарвет орхидей, чтобы потом всучить их кому-нибудь в качестве взятки. Дороти с признательностью на меня посмотрела, издав странный звук: нечто среднее между смешком и каким-то бульканьем. Такое впечатление, что мои остроты были ей по душе.

Когда из комнаты с рассадой раздался телефонный звонок, мы уже успели добраться до третьей секции оранжереи. Извинившись, я поспешил туда и, сняв трубку, произнес:

– Гудвин на проводе.

– Отправь мисс Брюс на первый этаж.

– Хотите сказать, ее надо к вам привести?

– Нет, пусть спустится сама. Ты служишь в армии и потому связан присягой. Я присяги не приносил. Дело может оказаться несколько деликатным. Лучше я с ней поговорю с глазу на глаз.

Ладно, значит, кое-что мне знать не обязательно, хотя я и так уже о многом не в курсе. Мне оставалось только подчиниться. Я передал все, что нужно, Брюс и проводил ее до двери на лестницу. Девушка начала спускаться. Часть пути я проделал вместе с ней, до своей комнаты этажом ниже. Поскольку никаких срочных дел у меня вроде бы не имелось, я решил сполоснуться, а потому разделся и полез в душ. Как правило, душ – отличное место, чтобы привести мысли в порядок и попытаться сложить головоломку воедино. Однако, поскольку в данном конкретном случае меня отправили с поля боя в обоз, низведя до роли пассивного наблюдателя, я решил расслабиться и ни о чем не думать. Таким образом, я прекрасно провел время, с гордостью разглядывая в отражении собственные мускулы и волосатую грудь. Когда позвонил Фриц с известием о том, что обед готов, я уже завязывал шнурки на ботинках.

Я спустился вниз и застал Вулфа в прихожей напротив двери в столовую. Дождавшись, когда я подойду поближе, он повернулся и вошел в столовую. Мы сели за стол.

– Мы будем одни? – вежливо полюбопытствовал я. – А как же наша новая нанимательница?

– Мисс Брюс ушла, – ответил Вулф.

Вошел Фриц с глиняным горшком на подносе, поставил его на стол перед Вулфом и снял крышку. Повалил пар, а вместе с ним по комнате поплыл аромат. Я принюхался, подался вперед и снова втянул ноздрями воздух.

– Потроха по-креольски, – произнес Вулф, – без свиных ножек и солонины. Страсть как хочется узнать твое мнение. – Он воткнул в горшок большую сервировочную ложку, вызвав к жизни еще одну струйку пара.

Поскольку мы начали обедать поздно, то кофе допили около десяти вечера. Встав из-за стола, мы направились в кабинет. Барахло из коробки, которое я вывалил себе на стол, исчезло. Сама коробка тоже куда-то подевалась. Убрали и карту Советского Союза. А вот чемодан по-прежнему лежал на стуле. Получив от Вулфа приказ убрать его в безопасное место, я запер чемодан в кладовке – в сейф он бы просто не влез. К этому моменту Вулф успел взгромоздиться в кресло и сплести пальцы на необъятном пузе. На столе перед ним лежала нераскрытая книга «Под прикрытием» Джона Роя Карлсона, которую он читал. Я сел за свой стол и проговорил:

– Никому не хочу портить веселье и создавать впечатление, что мое мнение предвзято… Просто в какой-то момент мне подумалось: если Лоусон доложит начальству о том, что я побывал в гостях у сержанта Брюс и умыкнул коробку, с меня спустят шкуру.

– Хочу тебе напомнить, что ты застал его прячущимся в гардеробной.

– Пусть так, ну и что? – не отступал я.

– Уверен, он не станет совершать поступок, способный навлечь на мисс Брюс беду.

– Да неужели? А что, если он приставлен следить за ней? Что, если он с ней играет? Что, если он выполняет приказы Райдера или самого Файфа? Или Тинкхэма? Сами знаете, какие в нашем заведении правила. Кто бы за тобой ни стоял, всегда поглядывай назад.

– Арчи, не валяй дурака! – покачал головой Вулф. – Ты ведь уже успел пообщаться с мисс Брюс. Ты хочешь сказать, что лейтенанту Лоусону под силу водить эту девушку за нос? Вздор!

– Я полагаю, – многозначительно произнес я, – что она наверняка объяснила вам, какую именно роль играет Лоусон. Вы бы ни за что не оставили этот вопрос без ответа. Может быть, Лоусон-старший – один из ее хозяев?

Вулф нахмурился и снова вздохнул:

– Арчи, хватит ко мне приставать! Черт подери, мне сейчас придется здесь сидеть и работать, а я не люблю работать после обеда! Ты офицер, ты служишь в армии, ты принес присягу, и потому это дело слишком опасно для тебя. Например, хочу тебе сказать, что полковника Райдера убили, и я собираюсь вывести убийцу на чистую воду. Понимаешь, в каком положении ты можешь оказаться? А что, если кто-нибудь из твоих непосредственных командиров начнет задавать тебе наводящие вопросы? А если тебе прикажут сделать доклад и отчитаться о происходящем? О мисс Брюс можешь не беспокоиться. Я собираюсь ее использовать. Я буду использовать и Лоусона. И тебя. Ну а сейчас оставь меня в покое. Почитай книжку. Посмотри картинки. Сходи в кино.

Фраза Вулфа о том, что ему сейчас придется работать, означала, что он будет сидеть с закрытыми глазами и с периодичностью три раза в час издавать тяжелые вздохи. Я уже понял: даже если в голову Вулфа придут светлые мысли, он со мной ими не поделится. Уж