– Надо подумать… – замялась она. – Я смогу достать деньги в течение суток. Даже быстрее. Я заплачу вам завтра днем.

– И где все это время будет коробка?

– В любом банке, работающем круглосуточно. Передадим на хранение в сейф с условием, что забрать ее сможем только вдвоем. Ну что, по рукам?

Я с восхищением уставился на нее. Признаюсь, восхищение сквозило и в моем голосе.

– Слушайте, мне кажется, я вас уже однажды видел. В цирке. Вы шли по натянутому канату прямо под самым куполом. Впрочем, вполне возможно, это была ваша сестра. Я бы мог согласиться с вашим предложением, вот только это нецелесообразно. Ниро Вулф наверняка обо всем пронюхает. Он всегда обо всем узнает, и тогда он непременно расскажет моей бедной матери-старушке. Если бы не мама, я бы вцепился в ваше предложение руками и ногами. Я обещал ей, что если когда-нибудь продамся, то запрошу не меньше миллиона. Дело в том, что мы заложили нашу ферму ровно за миллион.

Я завел двигатель и, тронувшись с места, влился в поток машин. Она не предприняла ни малейшей попытки переубедить меня или предложить наживку попривлекательнее. Впрочем, я настолько глубоко погрузился в собственные мысли, что, возможно, просто бы не услышал ее. Я ломал голову над несколькими загадками. В первую очередь меня интересовал чемодан. Сначала Вулф говорит, что он ему очень важен. Теперь это очаровательное невинное создание предлагает мне за него десять тысяч долларов, и это притом, что красная цена ему двадцать центов в базарный день. Меня страшно раздражало то, что я никак не мог понять, за что Дороти готова выложить такие деньжищи. В раздраженном состоянии я прибавил газу, и потому мы в мгновение ока донеслись до дома Вулфа на Тридцать пятой улице.

До обеда оставалось полчаса, и я рассчитывал, что Вулф в данный момент на кухне руководит кулинарными экспериментами. Вопреки ожиданиям я обнаружил его в кабинете на рабочем месте. Вулф трудился не покладая рук: он корпел над картой боевых действий Советского Союза. Видимо, тасовал командующих войсками. Когда мы вошли, он даже не поднял на нас глаз.

– Так вот как выглядит кабинет Ниро Вулфа, – сказала Брюс, скользнув взглядом по большому глобусу, набитым книгами шкафам, старомодному двухтонному сейфу и маленькой полочке, на которой Вулф всегда держал одну из своих орхидей в цвету.

Я снял веревку с коробки, открыл ее, ухватился за каркас чемодана, аккуратно, но при этом сильно потянул, вытащил и водрузил на стул, потому что на столе была разложена карта. В коробке имелись и другие вещи: бумаги и прочая всячина, но я не стал их трогать, а просто сдвинул коробку к стене.

– А-а-а… Раздобыл все-таки, – произнес Вулф, наконец соизволив поднять голову. – Это хорошо. Однако, как я погляжу, тебе не удалось остаться незамеченным. Одному чемодан было не дотащить? Пришлось обратиться за помощью к мисс Брюс?

– Нет. Она приехала, потому что для нее невыносима сама мысль о том, что чемодан пропадет у нее из виду. Я зашел за чемоданом в кабинет Райдера, но там его не было. Чемодан пропал. Капрал сказал, что из кабинета никто ничего не выносил. Итак, чемодан никто не брал, а он все же пропал. Значит, решил я, его кто-то стащил. И этим кем-то могла быть только сержант Брюс. Я видел, как она в приемной складывала вещи в коробку. Чемодан лежал буквально через порог – в двух шагах от приемной. Капрал стоял к ней спиной. Таким образом, незаметно его умыкнуть для сержанта Брюс было плевым делом, но при этом неразрешимой задачей для всех остальных. Я добыл ее адрес, отправился к ней, осмотрел квартиру – две комнаты, кухонька и ванна с туалетом. Чемодан нашелся в гардеробной в спальне. Кроме того, там обнаружился лейтенант Лоусон. Живой и здравствующий.

– Черт бы его побрал! – Вулф откинулся в кресле и чуть прикрыл глаза. – Мисс Брюс, вы не присядете? Нет, если не возражаете, не сюда, а вот на тот стул.

Невинное, очаровательное создание послушно село.

– Я не знаю, в каком качестве там находился Лоусон, – продолжил я. – Ухажера? Носильщика? Понятия не имею. Наша беседа нисколько этого не прояснила. Да, маленькая занятная деталь: она называла его «Кеном» и «милым». Я оставил его в квартире, а вам привез сержанта Брюс и чемодан. По дороге она предложила мне взятку наличными в обмен на коробку со всем содержимым. Если бы я согласился забыть о коробке, то завтра днем стал бы на десять тысяч долларов богаче. Думаю, если бы я поднажал, она бы согласилась заплатить и больше, но поймите: ее ладонь лежала на моей руке и потому я решил не торговаться. Так что подумайте над предложением. Если что, я с вами поделюсь.

– Значит, она предлагала десять тысяч за коробку с содержимым? – проворчал Вулф. – А что в ней, кроме чемодана?

– Я не смотрел.

– Ну так посмотри.

Я поднял коробку и вывалил из нее бумаги и прочую дребедень прямо на свой стол. Улов оказался небогатым: теннисная ракетка, пустая сумочка, пара чулок, книжка «Германия неизлечима?»[1], баночка крема и другие вещи подобного рода. Бумаги оказались скучными. Такое вряд ли может привести к учащению моего пульса: я нашел устав сухопутных войск, четыре выпуска армейского еженедельника и с десяток армейских открыток. Когда я пролистнул устав, оттуда выпал сложенный листок бумаги. Я поднял и развернул его. На нем было отпечатано следующее:

ОЗЕРНЫЙ ОСТРОВ ИННИСФРИ

Встану да и поеду в Иннисфри.

Там хижину себе с плетнем сооружу погожим днем,

Вскопаю грядки для фасоли и улей пчелам подарю,

Под их жужжанье буду жить без страха и без боли.

На этом стихотворение не заканчивалось, было и продолжение.

– Ну это уже что-то, – сказал я Вулфу. – Иннисфри – это где?

– Чего? – сердито посмотрел он на меня.

– Она пишет стихи. – Я положил листок перед Вулфом и, обойдя стол, встал у Вулфа за спиной, чтобы дочитать до конца. – Она собралась на Иннисфри, построит там хижину, разобьет огород и станет разводить пчел.

Я стал читать дальше:

Спокойно буду жить в плену у тишины,

Рассветной тишины тумана и сумеречной —

с пением сверчков.

Там полуночные сверкают звезды

И полдень алый зной мне посылает без обмана,

А ветер – шелест птичьих слов.

Встану да и поеду в Иннисфри,

Где днем