Обсуждение странностей в поведении оконной рамы пришлось прервать — в библиотеке появились остальные преподаватели. Женщины были мрачнее тучи, невозмутимый Семен Яковлевич вежливо улыбался. Несложно было догадаться, кто выиграл в споре.

— К сожалению, мы ничего не нашли, — развел руками он. — Вы знаете, так бывает, когда в одном месте собрано слишком много бумаг.

— Очень жаль, — сдержанно кивнула Алиса. — Мне любые документы могли бы помочь…

— Если что-то найдем, обязательно вам позвоним.

— Я вам очень благодарна.

Ни он, ни она и не пытались скрыть, что врут.

В университете Алиса не задержалась. Нужно было быстрее уйти на случай, если они все же обнаружат следы ее вылазки. Да и потом, ей было любопытно, кто додумался звонить в такой неподходящий момент.

Номер оказался незнакомым. Еще недавно она бы проигнорировала этот факт: студенты периодически выторговывали друг у друга ее телефон и названивали ей. Однако теперь ее жизнь проходила по иным правилам, и упускать такие мелочи она не имела права.

Женский голос ответил мгновенно.

— Как хорошо, что вы перезвонили! А то мне никто, совсем никто не отвечает! Я уже не знаю, что думать!

— Кто это? — прервала Алиса. Узнать собеседницу по голосу она не смогла.

— Это я, Катя…

— Какая еще Катя?

— Мы с вами в одном проекте. Да мы в одной гостинице живем. Как же вы меня не помните?

Вот теперь она вспомнила. Катя — это молоденькая блондинка, похожая на резинового пупса. Она казалась Алисе совершенно бесполезным существом, а ее участие в проекте вызывало много вопросов. Непонятно, что она вообще может сделать.

— Зачем ты мне звонишь?

— У меня проблемы.

— А я при чем?

— Вы, конечно, ни при чем. Но я пробовала дозвониться всем, и вы пока единственная, кто ответил. Вы тоже не ответили, но вы хоть перезвонили! Я понимаю, что мы конкуренты и все такое… Только мне правда очень-очень нужна помощь!

Алиса не чувствовала себя доброй самаритянкой и полагала, что выживает действительно сильнейший. Но просто взять и отключить телефон не позволяла совесть. Не похоже, что эта Катя притворяется, — она именно такая беспомощная, какой выглядит.

После недолгих колебаний она приняла решение.

— Рассказывай, что у тебя произошло.

Катя, обрадованная неожиданной поддержкой, ничего скрывать не стала.

Оказалось, что ее очень ловко обвел вокруг пальца пижон, которого Алиса приметила еще на общем собрании. Неприятный тип. Вроде всем улыбается, но чувствуется, что никого, кроме себя, по-настоящему не уважает. Он уже тогда смотрел на них как на марионеток.

Ему требовалось разговорить свидетеля, а сам он сделать этого не мог — видно, его самовлюбленная физиономия не произвела должного впечатления. Тогда он послал вместо себя Катю. На такую, как она, мужчины ведутся: она не агрессивно сексуальна, а мила, и этим завоевывает доверие. Глянет своими блестящими голубыми глазками — и мужик поплыл. Плюс там, судя по всему, какие-то факты биографии татуировщика сыграли в ее пользу.

Кате удалось собрать данные, а когда она это сделала, Денни ее просто кинул. И это Алиса считала сущим свинством. И чего он этим достиг? Понятно, что из игры ее не вывел, она бы все равно добралась обратно. Он просто доставил ей мелкие неприятности в обмен на услугу, которую она ему оказала.

Бросить ее после такого Алиса не могла. Но и о деле не забывала ни на секунду.

— Значит, так. Я сейчас как раз еду из Москвы и возьму тебя, деньги у меня есть. Но ты в обмен на это расскажешь все, что узнала от татуировщика.

— Годится! — обрадовалась Катя. — Только вы не могли бы подъехать сюда? А то у меня даже на поездку в метро нет.

Подъехать Алисе было несложно, Денни бросил ее почти в центре. Правда, всю дорогу ей не давал покоя вопрос, который она задала сразу же, как только высмотрела на обочине грустного белокурого пупса.

— Слушай, а почему ты вообще взялась нам звонить? Мне казалось, ты из Москвы сама.

— Я из Москвы, — подтвердила Катя.

— И что, у тебя семьи здесь нет?

— Есть. Но они не слишком одобряют то, что я делаю сейчас. Если бы я призналась, в каком положении оказалась, они бы только посмеялись. Мол, мы так и говорили, куда только лезешь.

— А ты считаешь, что они не правы? — прищурилась Алиса.

— Конечно, не правы. Я ведь узнала у того татуировщика все, что нужно!

Критиковать ее действительно было не за что. Кате не хватало знания жизни и жесткости, зато с людьми она сходилась великолепно. Алиса подозревала, что, если бы послала в университет ее, та смогла бы вытянуть из коллег Доронина гораздо больше.

Но что сделано, то сделано. Остается только складывать кусочки головоломки, которых становилось все больше.

Алисе казалось все более вероятным, что Доронин спланировал самоубийство. Он знал о том, что должен сделать, за месяц до финального шага, так что эмоции здесь ни при чем. А воспоминания других преподавателей только подтверждают, что он много лет вел двойную жизнь.

И что-то сделало эту другую жизнь настолько засекреченной, что даже в минуту смерти он не смог открыто сообщить правду.

Самым любопытным для Алисы оставался вопрос, знал ли об этом Тронов, поручая им дело.

— А у тебя есть какой-нибудь план? — поинтересовалась Катя, когда они в маршрутке наконец выехали из Москвы.

— Ага. Машину в аренду взять.

— Чего?

— Что-то мне подсказывает, что в Москву и обратно еще не раз придется мотаться. Своей машины у меня нет, зато есть права. Вот и проверим, насколько щедрым будет Степан!

— Но почему ты уверена, что нужно так часто ездить в Москву?

— Есть подозрение, что Доронин стал готовиться к самоубийству уже тогда, пять лет назад. Это означает, что каждый его шаг нам нужно будет перепроверять и постоянно возвращаться к той его, московской, жизни.

— Но ведь Доронин был замечательным человеком, — смутилась Катя.

— Откуда ты знаешь?

— О нем столько хорошего пишут! Его ученики любили, в научном мире уважали. Неужели можно так притворяться?

— А ему и не нужно было притворяться, здесь как раз все сходится.

Алиса не боялась говорить все это — она не считала блондинку конкуренткой. Катя в этом проекте была определенно лишней. Зато разговор с ней помогал привести в порядок собственные мысли.

— Я тебя не понимаю, — покачала головой Катя.

— А ты подумай. Когда дурной человек совершает дурные поступки, он радуется и живет дальше. Когда замечательный, как ты говоришь, человек совершает что-то дурное, он расстраивается, хочет искупить вину или наказать себя. Иногда даже смертью.